– Братва за такое спросит, – нерешительно сказал Кирпич, обладатель широкой красной физиономии и квадратной челюсти, за которую, возможно, к нему и прилипло характерное погоняло.

– Теперь мы сами себе братва, – невесело хмыкнул вожак по прозвищу Вольт. – Сами с себя и спросим за косяки наши. Остальные нам не указ.

Три дня назад он конкретно повздорил с Индусом, который, вернувшись с болот, вновь стал у руля группировки бандитов. Только не всем это понравилось. Странный он стал, Индус тот. Злой как ктулху, нервный какой-то. Чуть что не так – за ствол хватается, одному пацану за мелкую провинность башку прострелил и пояснил, мол, так с каждым будет, кто что-то вякнет против воровского хода. А ход тот, по всему видать, это не понятия бандитские, которым лихой люд веками следует, а его, Индуса, личные хотелки и закидоны.

Также странно было, что он широкий шарф стал носить, будто у него шея мерзнет, словно мордомаз какой с Большой земли. По самый подбородок закутается и ходит, шалым взглядом водит по сторонам, будто крыша у него съехала напрочь. Пацаны поговаривали, что он на болотах Катара, брата своего грохнул, оттого у него чердак и протек. Похоже, так оно и было, потому что Катара с той поры никто не видел.

В общем, взвесил Вольт все за и против и решил, что на фиг ему не уперлась перспектива поймать башкой маслину из-за того, что у Индуса перемкнет ни с того ни с сего. Подговорил он двоих дружков, и ночью они все вместе дернули со свалки. Ну а чо? Куча одиночек по Зоне шастает, хабар добывает не в общак, а для себя, что, положа руку на печень, намного интереснее. Да и когда сам себе пахан, житуха всяко круче, чем если под кем-то ходить…

Правда, с вольной жизнью у троицы не заладилось.

Вояки с КПП «Вильча» конкретно начали бычить на ученых с озера Куписта. Небось, думали, что яйцеголовые – беспомощные терпилы, которых передавить как два пальца об асфальт.

Но изрядно просчитались и на Куписте как следует получили по ушам. Но не откатились, психанули – и началось…

Зарево пожара над Купистой было видно со всех уголков Зоны, плюс свободная радиостанция Зоны из каждого вшивого КПК гундела о том, что происходит… В общем, по совокупности факторов все это сыграло с отступниками злую шутку.

Обитатели Зоны попрятались кто куда, не желая участвовать в крупной разборке. И не только мутанты, но и сталкеры-одиночки, которых на гоп-стоп брать одно удовольствие. Артефакты, которых в Зоне становилось все меньше, вообще будто черти с квасом съели. За три дня ни одного не попалось, даже вшивого «этака». А запасы жратвы, которые были взяты с собой, подошли к концу – на следующий день только позавтракать пара консервов осталась да половина фляги с водой. И – все. Хоть того же Кирпича на шашлык пускай…

И тут Енот толкнул идею – бомбануть торговца, который скупал у бандитов хабар, а после увозил его на Большую землю. Ну и, соответственно, потом возвращался с Большой земли, затаренный жратвой, чистой водой, спиртным, шмотом и дефицитным оружием, которого в Зоне не достать.

Понятное дело, была у того торговца охрана, но дело не в этом. Барыг в Зоне трудилось не так уж много, и они были табу для всех сталкеров. Друг друга грабь, мочи, делай что хочешь – никто тебе ничего не предъявит, кроме тех, в чьей группировке состоял ограбленный и замоченный. А вот того, кто наедет на любого торговца, обязан убить каждый, кому преступник попадется на пути. Такой вот простой и немудрящий закон Зоны, один из многих. И оправданный полностью.

Барыги в Зоне всегда на вес золота. Без них где брать патроны, нормальные продукты, экипировку? Да и хабар скидывать – кому? Артефактами сыт не будешь, и даже если поднял ты знатный хабар, как с ним пробираться через ряды колючей проволоки, которыми опоясана Зона? А у торгашей с охраной кордонов всегда все схвачено. У других кордонные взятку за проход и не возьмут, а лучше пристрелят – никому из них неохота под тяжелую статью попадать.

Но положение было безвыходным, и Вольт согласился на предложение Енота. Отступники знали – сегодня ночью Челюсть, торговец группировки бандитов, пойдет с Большой земли обратно в Зону через КПП «Дитятки», и с ним, как всегда, будет дефицитный груз. И где пойдет, тоже знали. Беспрепятственно проедет через строго охраняемые, но перед ним распахнувшиеся ворота «Дитяток», потом нагло двинет вдоль кордона, на виду у всех пулеметных вышек – так безопаснее, вдруг какой мутант из Зоны выскочит. Продефилирует мимо магазина Жмотпетровича – пусть конкурент побесится, наблюдая за ним через свой перископ – и дальше по раздолбанному шоссе к крепости бандитов.

– На болотах его возьмем, – сказал Енот, ткнув грязным пальцем в КПК, где была отображена карта Зоны. – Как лабаз Жмота проедет, вот тут в камышах его по-тихому и завалим. Гоп-стоп, перо под ребро – и из пешек в дамки! Самого Челюсть и его пристяжь притопим в трясине, хабар возьмем – и ноги. И слух пустим, мол, Жмотпетрович со своими кибами бандитского барыгу грохнул. А че, кто не поведется? Они друг с другом давно в контрах.

– Гладко рисуешь, Енот, – покачал головой Кирпич. – А если спалимся?

– Спалимся – значит, маслин наловим, – жестко сказал Вольт. – Если же будем тут булки отсиживать, то с голодухи ласты протянем. Куда ни кинь – везде кранты. Так что лучше по босяцкому делу в ящик сыграть, чем от пустой кишки загнуться.

– Годно излагаешь, большак! – восхитился Енот.

И даже Кирпич, хлопнув широченной ладонью по колену, изрек:

– Гори оно все «ведьминым студнем»! Я с вами, братва!