– Прежде всего убью твою дочь, – скучно и буднично произнес Кречетов, и Захаров сразу понял – бывший ученик так и сделает, ни секунды не размышляя. – А потом оторву тебе руки и ноги. Где лежат запасы регенерона в твоей лаборатории, я знаю. Введу в культи небольшие дозы, чтобы оперативно залечить раны, после чего посажу тебя в мою колбу жизнеобеспечения. Она способна работать два месяца в автономном режиме, ты же знаешь. Вот и посидишь на моем месте эти месяцы, поразмыслишь о жизни. А потом аккумуляторы сядут и ты сдохнешь, медленно и мучительно. Как тебе такой вариант?

– Ты же все равно это сделаешь, независимо от того, дам я коды или нет, – пожал плечами академик. – Так что можешь приступать. Кстати, Арина не моя биологическая дочь. Я сделал электронный слепок своей ДНК и ДНК жены, удалил все, что считал недостатками моего и ее генетических кодов, потом усовершенствовал слепок всеми доступными на тот момент методами и поместил эту матрицу в яйцеклетку жены. В результате получился идеальный ребенок – на тот момент. Жаль, конечно, что Арина убила свою мать при родах, но что поделать, наука требует жертв. Гораздо больше мне жаль, что ты испоганил своими останками улучшенную модель ее сына – могла бы получиться особь с просто потрясающими способностями.

Кречетов скривился.

– Я знал, что ты больной ублюдок, но не думал, что до такой степени. Пожалуй, и правда нужно избавить мир от такой грязи, как ты. Сделаю хоть раз в жизни что-то хорошее.

И занес когтистую лапу над головой своего учителя.

Я примерно представлял, где находится сердце лаборатории Захарова. Понятно было, что если его подземную базу атакуют, то сам он должен находиться именно там. Потому сейчас я и бежал по коридору мимо стальных дверей с надписями над ними «Автоклавная», «Операционная», «Морг», «Прозекторская», «Крематорий» и так далее. На этом этаже академик, похоже, развлекался вовсю, препарируя своих жертв, проводя над ними опыты – и тут же, не отходя далеко, избавляясь от последствий неудачных экспериментов.

При этом я был уверен, что не ошибся с выбором этажа: если б бункер не атаковали, охраны тут было бы море. Ее и во время атаки тут находилось вполне достаточно – правда, кто-то ту охрану выпилил, причем довольно жестоко.

Один киб валялся на полу с наполовину оторванной головой.

Второму неведомая сила вскрыла живот от паха до горла, выдернув из живота все содержимое.

От третьего остались только ноги и таз с торчащим из него обломком позвоночника, а куда делось все остальное – непонятно. Было похоже, что некое страшное и неуязвимое чудовище вырвалось из лаборатории Захарова и поубивало охранников, несмотря на их впечатляющую огневую мощь и современную индивидуальную броню.

Видно было, что кибы пытались стрелять – на снежно-белых стенах присутствовали росчерки пулевых отверстий. Но чудовище оказалось не только экстремально сильным, но и фантастически шустрым: везде на стенах и полу была лишь жидкость, заменяющая охранным биороботам кровь. А вот крови неведомого монстра не было заметно нигде.

Захаров и правда расположился на этом этаже, совмещая работу и отдых. Я пробежал мимо помещений с надписями «Комната охраны», «Ординаторская», «Столовая», «Комната отдыха» и «Академик Захаров», по пути понимая, что хозяина бункера за этими дверями не было – приглушенные голоса раздавались в конце коридора, потом послышался сильный удар и снова голоса. Кто-то увлеченно выяснял отношения, и один из этих голосов явно принадлежал Захарову.

Я сбавил темп бега, перестал касаться пола каблуками берцев и переместился ближе к стене – так менее слышно шаги. Там, за последней дверью, кто-то лихо напрягал академика, и мне хотелось сохранить эффект неожиданности – я был почти уверен, что этот «кто-то» и зачистил охрану Захарова, и мне совершенно не хотелось стать еще одним трупом в этом коридоре.

В принципе, я давно мог свалить отсюда, тем более что лифт работал. Был шанс спуститься вниз и, проникнув в знакомую мне систему подземных ходов, убраться подальше – тем более что, судя по жаре, какие-то военные от души поливали бункер напалмом, и мне совершенно не хотелось в ближайшем будущем превратиться в хорошо прожаренную Легенду Зоны.

Но у меня была веская причина остаться.

В клинке моей «Бритвы» были заключены ками[3] моего друга Виктора Савельева и его Юки, которых я убил этим самым ножом. И какая разница, что оба убийства были необходимостью, благом и для Виктора, и для его дочери?[4] Главное, что их убил я, и этот груз будет лежать на моих плечах до тех пор, пока я не верну их к жизни.

И помочь мне в этом мог только один человек на всей планете, редкостная сволочь и гениальный ученый, владеющий вполне научной методикой воскрешать тех, кто ушел в страну Токое[5], – думаю, белый ниндзя по прозвищу Японец и его дочь отправились именно туда. И никто на свете, кроме академика Захарова, не сможет вернуть их обратно…

По мере моего приближения голоса становились различимы все лучше. Академик, похоже, перед кем-то оправдывался. При этом он хорошо держался, но по его напряженному голосу я понял: Захаров боится. Очень старается выглядеть спокойным, и у него это неплохо получается, но на самом деле ему страшно. Интересно, что ж там за собеседник у него такой, который смог напугать этого на редкость мерзкого, но, надо отдать ему должное, экстремально смелого и отчаянного старикашку?

Защитное стекло шлема тонировало реальность, и, чтоб лучше видеть, я его поднял, нажав кнопку возле подбородка. В плане безопасности со стеклом оно, наверно, лучше, но если придется стрелять, я предпочитаю видеть цель максимально четко.

Дверь в операторскую была открыта, и я аккуратно выглянул из-за косяка…