– Он непорядочный человек, он – скользкий глист.

– А ты порядочный? – зловеще улыбнулся Шайба.

– Да!

– И Ты умеешь держать свое слово, умеешь сдержать обещание?

– Да!

– Хорошо, – снова, недобро улыбнулся Шайба. – А если я тебе скажу, что ни один человек в этом доме сегодня не пострадал, обещаешь не кидаться на меня и мою команду?

Теперь улыбался Ромка:

– Да я обещаю, но такое невозможно. Я же не слепой и видел, как уволокли блондинку и как сломали ребра пилоту.

– А если они уже не человеческие создания? Обещаешь не трогать нас? Не спеши с ответом, я тебе докажу сказанное мной позже. – Шайба на миг задумался и продолжил – Теперь я задам тебе ещё два вопроса, после которых я отвечу на твои.

Первый вопрос – если ты добрый человек, то смог бы простить насильника Двуху? Второй – если ты честный человек, смог бы победить Дубка в честном кулачном бою?

Рома молчал, сопел и думал:

– Несколько минут назад я был уверен, я что порву хотя бы одного из этих гадов, предполагал, что при хорошем стечении обстоятельств смогу и всех покалечить. Но сейчас… Злость и ярость снова тукала в висках… Зачем я общаюсь с этой тварью?

– Ладно, Роман Алексеевич, время пришло. Пойдем, только без цирка, спокойно… Покажу тебе людей, за которых ты так печёшься. – на слове «людей», он изящно улыбнулся с хитрым прищуром глаз.

С той же улыбкой Шайба вывел Рому в комнату, где до этого он был пристёгнут наручниками к батарее.

Блондинка Анжела висела на потолочном крюке в разодранной одежде. Но что с ней? Её кожа из золотистой стала желтая и шелушилась, как отпавший хвост ящерицы. Она судорожно дергалась, глазные белки стали красно–желтыми, а сами глаза чёрными как гудрон.

Пилот Паша висел на таком же крюке неподалеку от Анжелы. Его ноги болтались в воздухе, словно ища под собой опору. Красивая до этого форма, была измятой и покрыта пылью.

Двуха рывком стянул мешок с головы бывшего пилота.

– Вот чёрт! – вырвалось у Ромы.

Там был не человек, это был мутировавший организм.

Разбитые зубы пилота срослись неправильным образом, они словно копья торчали наружу, грудная клетка увеличилась. Бывший пилот, не имевший нижней губы, капал серой слюной на бетонный пол комнаты, издавая слабый рык. Когда Двуха перерезал кляп–веревку Паши и подтянул крюком к Анжеле, бывший пилот начал пытаться отгрызть кусок плоти от связанной стюардессы Анжелы.