Пролог

— Очень подозрительная история, трибут!

Легионер с хорошо рассчитанным сомнением смотрел в упор. Его глазной имплант, сверкая злым алым огоньком, опять раскрасил меня паутиной сканирующих лучей, и, отзываясь, над бровью неприятно заныла татуировка.

Я выдержал взгляд, спокойно пожал плечами. Все, что знал, сегодня повторил уже трижды: сначала старшему патруля Легиона, затем дежурному командиру охраны, и теперь – вот этому громиле со звездой полного центуриона на наплечнике.

Очнулся в А-Зоне, потерял память, едва выбрался по подземным коммуникациям, встретил Тару, попал в Энджело, выполнял задание, пытаясь связаться с Городом… Абсолютная правда, за исключением небольшой детали. Дело осложнялось тем, что многие из «ангелов», что могли подтвердить мои слова, погибли, были ранены или пропали без вести.

Центурион выглядел внушительно – матерый такой волчара, помеченный шрамами, огромный и гипертрофированно мускулистый. Обычные люди не имеют подобных габаритов, здесь явно поработала генная инженерия или А-энергия. А может, все вместе. Помимо биологических усилений, правый глаз, изрядную часть черепа и левую руку от локтя ему заменяли кибернетические протезы.

Один из тех Воинов, потомков Инков, которыми славится Легион. Я контролировал ситуацию, чуял слабую пульсацию его Источника, зондировал его эмоции своим пси-осязанием. Он не понимал этого, слепой, слегка злой и раздосадованный внезапно свалившейся на него находкой. Центурион действовал по инструкции «допрос задержанного», предсказать пункты которой было несложно.

Создание угнетающей обстановки. Жесткий допрос. Психологическое давление. Оптический полиграф с анализатором физиогномики. Все эти штучки могут сработать с человеком, не умеющим контролировать эмоции. Но не с Инкарнатором. Интересно, сможет он вообще меня пробить и что будет делать, если узнает, кто перед ним на самом деле?

— Что-то смешное, трибут? — рявкнул он, вдруг наполнившись внезапным раздражением. — Так расскажи мне тоже!

— Ничего смешного… сэр!

— Тогда я тебе расскажу кое-что. Попытка дезертировать – это нарушение Клятвы. Помнишь, чем она карается, трибут?

— Не могу знать, сэр. Я же вообще ничего не помню, — спокойно ответил я. — И я не пытался дезертировать. Связаться с Городом было невозможно, Бродяги блокировали связь.

— Проверим. Ты очень странно себя ведешь. Спокойно, хладнокровно, никакого стресса, — продолжил он. — Многие бы уже в штаны наложили, а у тебя даже адреналин не повысился. В чем твоя проблема, трибут?

Я вдруг понял причину его раздражения. Легионер привык, что на него, почти сверхчеловека, носящего звезду Стеллара, смотрели со страхом и восхищением – а тут столкнулся с моим демонстративным спокойствием. Оно казалось ему унизительным, будто его авторитет ничего не стоил в глазах какого-то жалкого новобранца.

— Единственный выживший из рейда, внезапная амнезия, чудом выбрался из А-Зоны, — продолжил легионер, побарабанив пальцами по столу. — Очень странная история.

Он на секунду замолчал, я ощутил импульс мысленной команды, отданной по вокс-сети кому-то снаружи.

Зашелестела створка автодвери. В помещение вошли двое. Парень и девушка, очень молодые, в легкой зеленой полуброне, похожей на мое первое снаряжение. Парень плотный, рыжеволосый, типичный моно, чье происхождение невозможно определить на первый взгляд, а девушка – явно из афро, пухлые губы, светло-коричневая кожа, копна тонких черных косичек.