То, что предложение А.Белоусова было воспринято в штыки министерствами – это лакмусовая бумажка, которая показывает, что в верхних эшелонах власти действуют, выражаясь слова Крылова, «лебедь, рак и щука». Это свидетельство того, что управляемость страной резко снизилась. Попытка Белоусова собрать примерно полтриллиона рублей с представителей некоторых отраслей экономики – яркое проявление того, что управление экономикой идёт в «ручном режиме». Хотя у нас и всей страной так управляют, ибо про «ручной режим» обычно говорят применительно к президенту, когда он вмешивается в какие-то острые ситуации.
Поэтому даже сама инициатива Белоусова вызывает у меня противоречивые ощущения. «Ручное» управление, мягко выражаясь, не очень эффективно. В таких условиях участникам хозяйственной деятельности невозможно заранее понять, что будет завтра. В «ручном режиме» достаточно долго шло и управление нефтегазовым сектором, но там сумели достичь консенсуса. В предыдущие годы были налоговые разнарядки, когда некоторым компаниям говорили, что «вы должны дополнительно внести столько-то в бюджет». Потом «Газпрому», «Роснефти», «Лукойлу» и другим это надоело, и они сели за стол переговоров с правительством. И договорились по какой формуле будет определяться ставка налогообложения с учётом разных факторов – цена на «чёрное» золото на мировом рынке, инвестиционные программы, валютный курс рубля.
Но в других секторах экономики таких формул не было, и есть такая версия, что инициатива Белоусова была подогрета обидами со стороны нефтяников и газовиков – «мол, нас обкладывают серьёзными налогами», а металлургов или лесоперерабатывающую не трогают.
Якобы группа экспертов работала с первичными данными, которые были предоставлены компаниями. И был отобран круг компаний, у которых, как показалось экспертам, нормы рентабельности существенно выше средней и в несколько раз выше, чем у нефтегазового сектора. Однако это достаточно странно, потому что во многих странах есть методические документы, которые определяют уровень налогообложения с учётом разных факторов. Прежде всего, это налоговая шкала прогрессивного характера, поэтому если рентабельность компании растёт, то соответственно, и процентная ставка растёт. В России, к сожалению, такой простой и понятной шкалы прогрессивного налогообложения нет со всеми отсюда вытекающими последствиями. Казалось бы, есть Налоговый кодекс, уже давно всё должно быть отработано, отшлифовано, но оказывается, что Налоговый кодекс сам по себе, а реальная практика налогообложения сама по себе.
С одной стороны, инициатива Белоусова лишний раз высветила то, что у многих компаний есть такие «жировые отложения», которые, безусловно, недопустимы. С другой, всё это опять выливается в «кампанейщину». Можно вспомнить продразвёрстку, когда у крестьян всё подчистую выметали из амбаров. А я против «кампанейщины», против «ручного управления». Я за то, чтобы у нас экономика функционировала в автоматическом режиме. «Ручное» вмешательство – это всегда субъективизм. Там, где субъективизм – всегда ошибки, всегда коррупционный элемент.
Когда говорят, что сверхприбыль лучше оставлять компаниям, чтобы те могли вкладывать в производство, усиливать экспорт и тем самым приносить деньги в экономику, хочу заметить, что в нашем налоговом законодательстве прописано, что компании, которые осуществляют инвестиции в развитие, в реконструкцию, в создание новых мощностей, имеют налоговые льготы. Но в том-то всё и дело, что они предпочитают уклоняться от инвестиций и гнать миллиарды в оффшоры. Так что это уже не инвестиции, а просто обкрадывание государства.
Достаточно много говорилось, что наш бюджет очень серьёзно не добирает. Но этим должен заниматься не только и не столько советник президента по экономическим вопросам. Эти вопросы должны, прежде всего, ставиться нашей Госдумой. Но в Думе сидят дрессированные хомяки, которые просто нажимают кнопки. Если бы это были действительно народные избранники, то они должны были бы использовать инициативу Белоусова, чтобы поставить принципиальный вопрос, как должны облагаться налогами российские компании.
Мы имеем грандиозные возможности для пополнения бюджета. По моим оценкам, каждый год происходит чистый отток порядка ста миллиардов долларов. Если бы мы перекрыли этот отток финансовых средств, то, наверное, бюджет был бы раза в два больше. Плюс – возвращение тех гигантских резервов, которые оказались в оффшорных юрисдикциях. Там суммы измеряются не миллиардами и даже не сотнями миллиардов долларов. По моим оценкам, в оффшорах содержится от трёх до четырёх триллионов долларов.
Образно резюмируя: когда бросают зерно, то оно прорастает, если падает на подготовленную почву, а не на асфальт. К сожалению, сегодня наше государство представляет из себя именно этакое асфальтовое пространство. И если какие-то зёрна появляются и вбрасываются, то попадают на асфальт, высыхают и гибнут.
Актуальные комментарии для РЭОШ
Как оседлать Троянского коня.
Почему Запад использует Центральный банк Турции против Эрдогана…
–
– Действительно, это событие очень важное. После президентских выборов Эрдоган получил большие полномочия. Предвыборная кампания была очень скоротечной и очень энергичной. Было видно, что никакой особой долгосрочной экономической стратегии у Эрдогана нет. Но это – его стиль. Эрдоган – человек тактический, может крайне быстро, иногда на 180 градусов, поменять свои решения и свои взгляды. Достаточно вспомнить события 2015 года, когда резко оборвались отношения Турции с Россией. Но уже в 2016-м; после попытки государственного переворота в Турецкой Республике, отношения между нашими странами вернулись примерно в то же состояние, которое было до 2015 года. Поэтому сложно говорить о том, как видит президент Эрдоган среднесрочную и долгосрочную перспективу развития турецкой экономики. Он пришёл на этот пост в 2014 году, а до этого на протяжении 11 лет был премьер-министром Турецкой Республики. Как это ни парадоксально, в бытность свою премьер-министром, когда он прежде всего должен был бы заниматься экономическими вопросами, Эрдоган особенно в экономику не вникал. Эту ситуацию можно сравнить с парусником, в паруса которого дует попутный ветер. Так получилось, что в период пребывания Эрдогана в качестве премьер-министра, в паруса экономики Турции дул попутный ветер, и таким «попутным ветром» являлись иностранные инвестиции, которые довольно активно приходили в турецкую экономику. И в отдельные годы она показывала приросты ВВП, сопоставимые с темпами экономического роста Китая. А когда Эрдоган занял президентское кресло и стал говорить то, что он раньше не говорил, это «неожиданно» совпало с осложнениями в экономике. Не думаю, что это случайное совпадение. Надо иметь в виду, что турецкая экономика не такая уж и большая: в рейтингах она занимает примерно 15-17-ю строчку (в зависимости оттого, как считается валовой внутренний продукт: по номинальной величине ВВП или по паритету покупательной способности). Но всё равно эта экономика небольшая и достаточно открытая. Поэтому ветер перемен может меняться очень быстро. Что и произошло в 2014 году. Эрдоган, ставший жёстким националистом, начал всё чаще вспоминать эпоху Османской империи. Это насторожило западных партнеров, и как раз в это время Брюссель заявил, что в ближайшей и среднесрочной перспективе Турции не светит место в Европейском Союзе. Это первое.
А второе – это поведение Центрального банка Турецкой Республики, на что я особенно хотел бы обратить внимание. Известно, что центробанки сегодня используют ключевую ставку как основной инструмент влияния на экономику. Когда ЦБ Турции неожиданно стал резко повышать ключевую ставку, Эрдогана это сразу насторожило, и он потребовал от ЦБ её снижения, поскольку в 2014 году ключевая ставка была повышена чуть ли не двукратно – до 10 процентов (в России, к примеру, сегодня она составляет 7,25 процентов). Понятно, что это заблокировало экономическое развитие Турции.
– Да ничего подобного. Просто ветер подул в другую сторону. Начался отток капитала. Здесь мы опять возвращаемся к вопросу, кто и как управляет этими самыми «ветрами мирового рынка». А управляют ими «хозяева денег», в частности, используя такой инструмент, как рейтинговые агентства. Специально посмотрел, как в 2014–2015 годах выставлялись рейтинговые оценки «большой тройкой» – Standart & Poor"s, Fitch Ratings и Moody"s: хотя ничего принципиального не произошло в экономике Турции, агентства стали резко понижать эти оценки. Соответственно, ЦБ повысил ключевую ставку, что привело к тому, что экономическое развитие Турции остановилось: в 2015 году был очень серьёзный спад, который начался в конце 2014-го. Эрдоган начал довольно плотно заниматься экономикой и быстро понял, что главным виновником этой ситуации является Центральный банк. Хотя его представители разводят руками и вопрошают: «А мы-то тут причём? Мы спасаем турецкую лиру потому что отток капитала стал приводить к резкому падению курса турецкой денежной единицы. Инфляция стала разгоняться, мы повышаем процентные ставки, изымаем денежную массу и таким образом боремся с инфляцией». Очень похоже на то, что происходит сегодня в России, когда Центробанк держит на высокой планке ключевую ставку, ссылаясь на то, что таргетирует инфляцию. Эрдоган чётко и громко сказал, что чем выше ключевые ставки, тем, наоборот, быстрее разгоняется инфляция. Что очень важно, это не говорит ни один президент сегодня, включая президента Путина.
–
– Повышение ключевой ставки означает, что кредиты становятся дорогими. Предприятия и компании вынуждены брать кредиты. Соответственно, основной статьёй расходов становится их обслуживание. Соответственно, растут и издержки, повышаются цены. Вот такая логика. То есть тут перепутаны причина и следствие. И ещё один момент, связанный с падением курса валюты. Это не сопряжено напрямую с деятельностью Центрального банка страны. Это связано с тем, что за пределами страны «хозяева денег» дирижируют потоками капитала – и не только, кстати, через рейтинговые агентства. Вторым инструментом являются те же самые ключевые ставки, но это – ключевые ставки центральных банков ведущих западных стран. Как не вспомнить про Федеральную резервную систему, которая сейчас стала повышать ключевую ставку? И это, безусловно, меняет направление ветра в мировой экономике. Поэтому Эрдоган в своей короткой предвыборной кампании посвятил два пункта Центральному банку. Во-первых, он сказал, что, получив дополнительные полномочия президента, будет добиваться лишения Центробанка статуса независимого института. Вероятно, Эрдоган попытается сделать Центральный банк Турецкой Республики одним из институтов исполнительной власти, так, как это сегодня имеет место в Китайской Народной Республике. Или как это было в Советском Союзе. И второе, что заявил Эрдоган: он будет добиваться радикального снижения ключевой ставки, потому что только в первую неделю 2018 года она резко повысилась с 8 % до 16,5 %. А ещё через неделю взлетела до планки 17,75 %. Это совершенно запредельные величины. Самое «удивительное», что Центральный банк Турецкой Республики повышал ключевую ставку, но при этом обесценение турецкой лиры продолжалось, и в мае, когда уже велась активная предвыборная кампания, турецкая лира вплотную приблизилась к планке валютного курса 5 лир за один американский доллар. Это где-то в три раза больше, чем было три года назад. Подобное обесценение валюты можно наблюдать, к примеру, в Венесуэле или в экономически слаборазвитых странах Африки.
Не исключаю, что сейчас противостояние между ЦБ Турции и вновь избранным президентом Эрдоганом будет только обостряться. Вашингтон добивается, чтобы Турция отказался от приобретения ракетнозенитного комплекса С-400 у Российской Федерации стоимостью в два с половиной миллиарда долларов. Скорее всего, Эрдоган от этой сделки не откажется, потому что наличие этого комплекса резко усиливает влияние Турции в регионе Ближнего и Среднего Востока. Турция сможет благодаря этому оружию проводить более независимую политику. Дальше Трамп, конечно, будет давить на Эрдогана, заставляя его отказаться от взаимодействия с Асадом. После обострения отношений с президентом Сирии, теперь вроде бы Эрдоган и Асад стали договариваться, и Турция оказывает какое-то явное и неявное содействие Сирии. Ещё один очень серьёзный вопрос – взаимоотношения Турции и Ирана. После того, как Вашингтон фактически разорвал договорённости с Ираном по ядерной сделке и начал устанавливать экономические санкции против Тегерана, окружение Трампа пригрозило наказать и Турцию, если та по-прежнему будет покупать чёрное золото у Ирана. Но и здесь Эрдоган вряд ли поддастся давлению США и откажется от сотрудничества с Ираном. Поэтому Запад будет использовать Центральный банк для того, чтобы подорвать позиции Эрдогана. Не исключаю, что ЦБ под надуманными предлогами борьбы с инфляцией и падением валютного курса турецкой лиры станет и дальше повышать ключевую ставку. Это очень серьёзное оружие. И на примере Турции хорошо видно, что это инструмент не только экономический, не только финансовый. Это инструмент политический, один из способов дестабилизации политической обстановки в странах, которые не идут на поводу у Вашингтона.