Книги
Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ
Начинал Иванов свою карьеру в органах советской госбезопасности в тихом и далеком от оперативных будней учетно-архивном отделе (УАО КГБ СССР) в качестве вольнонаемного (не имевшего военного звания) сотрудника. Был он тогда не по годам тучен, носил очки с толстыми линзами и имел проблемы со здоровьем, в силу чего миновала его обязательная для советских молодых людей служба в армии. Неторопливый, немногословный и незаметный, мнение свое Иванов старался оставлять при себе.
Со временем эти качества придадут ему вид серьезного и основательного человека. Многие коллеги Иванова по работе в архиве КГБ, структурно входившего в УАО, не имели воинских званий, и получение заветного звания было пределом мечтаний, так как офицеры, сотрудники архива, получали денежное содержание, превышавшее зарплату гражданского лица, работавшего в архиве, как минимум в два раза. Женя Иванов военное звание получил. Повышению его предшествовала интересная история.
Архив КГБ СССР возглавлял полковник В.А. Грибанов, хотевший, как и всякий полковник, стать генералом. Он успешно руководил архивом и был на хорошем счету у непосредственных начальников и руководства КГБ. Особенно хорошие доверительные отношения у него сложились с первым заместителем председателя КГБ генералом армии Семеном Цвигуном, который в начале 1980-х годов неожиданно для всех застрелится.
Служебные интересы Цвигуна были далеки от архива, но он имел страсть к написанию книг об участии органов и подразделений госбезопасности в Великой Отечественной войне. Значительную помощь в поиске, подборе и последующей обработке материалов для книг Цвигуна оказывал начальник Центрального архива КГБ полковник Грибанов. Конечно же, не сам лично, а посредством своих подчиненных. Трудились они прилежно.
Вместо того чтобы просматривать архивные уголовные дела (все дела, по которым люди были осуждены в годы репрессий, находились на хранении в этом архиве) и подготавливать материалы для последующей реабилитации несправедливо осужденных или готовить необходимые справки по другим архивным делам по запросам различных подразделений органов госбезопасности, подчиненные Грибанова готовили материалы для будущих книг Цвигуна, который, в свою очередь, обещал Грибанову посодействовать в получении чина генерала (но Грибанов генералом так никогда и не стал). Зато новые книги Цвигуна регулярно появлялись на прилавках книжных магазинов. Некоторые из них по праву становились бестселлерами и приносили литературную славу и общесоюзную известность их автору.
В одну из встреч с Грибановым Цвигун поинтересовался тихим молодым сотрудником архива по фамилии Иванов. Спустившись к себе (архив располагался в подвальном помещении огромного здания КГБ на площади Дзержинского, ныне, как и в старину, носящей название Лубянской площади), Грибанов немедленно позвонил своему непосредственному руководителю – начальнику УАО генерал-майору Андрею Прокопенко и доложил о разговоре с зампредом Цвигуном относительно их сотрудника Иванова. Генерал Прокопенко немедленно вызвал Грибанова к себе вместе с подполковником Александром Александровым, руководителем кадрового аппарата УАО.
Лицо Александрова в годы молодости было обезображено оспой, а во время войны еще было и обожжено, отчего выглядел он устрашающе. По причине своего внешнего вида или в силу характера, отличавшегося жесткостью, в КГБ он имел прозвище Рашпиль (напильник с крупной насечкой для грубой обработки различных деталей).
В кабинете генерала Прокопенко – невысокого, крепкого сложения человека с бледным и отечным лицом (следствие нездоровых почек), но несмотря на болезненный вид делового и энергичного, приглашенные Грибанов и Александров расположились за небольшим приставным столом, составляющим с вместе с генеральским столом букву "Т". Подобное расположение столов начальников и столов для вызванных подчиненных было обычным в помещениях КГБ. Различие было лишь в размерах кабинетов и мебели, за которой и на которой восседали руководители. Чем выше была должность начальника, тем больше должен был быть кабинет и стол. Во многих руководящих кабинетах также были еще и отдельно стоящие столы, за которыми располагались сотрудники во время совещаний.
Как всегда коротко и по-деловому, Прокопенко спросил: "Что в деле?". Александров открыл большую синюю папку с завязками по бокам, на лицевой стороне которой большими тиснеными золотом буквами было написано: "Совершенно секретно. КГБ СССР". Так выглядели личные дела сотрудников. Александров доложил, что личное дело Иванова обычное, ничего особенного в нем нет. Недавно Иванов женился. "Отец жены – заместитель министра среднего машиностроения СССР".
Присутствовавшие молча переглянулись: это министерство руководило всей оборонной промышленностью Советского Союза. С этой минуты Иванов начал свое восхождение по карьерной лестнице. "Для кого карьера – крутая лестница, а для кого – эскалатор", – шутили в КГБ. И действительно, для страдавшего хроническим артритом Иванова его карьера была несущимся вверх эскалатором.
Иванов был переведен на оперативную работу в 10-й отдел 2-го Главного управления КГБ. Этот отдел был преемником 4-го управления министерства государственной безопасности, в годы сталинских репрессий занимавшегося политическим сыском и надзором за творческой интеллигенцией. Десятки тысяч советских граждан и иностранцев были отправлены сотрудниками этого подразделения в концентрационные лагеря, откуда возвращались немногие. Тысячи людей были приговорены к исключительной мере наказания – расстрелу.
В новом подразделении Иванов довольно быстро подружился с бывшим капитаном советской милиции Владимиром Струниным, переведенным в КГБ из министерства внутренних дел. В отличие от Иванова, Струнин был уже достаточно опытным оперативным работником.
Молчаливый и неторопливый Иванов был полным антиподом эмоционального и экспансивного Струнина. Один из агентов КГБ, известный артист театра и кино, после общения с ним назвал его "Весь в ручках-ножках". Это прозвище надолго приклеилось к Струнину, как и другое, более обидное – Пьяный Ежик.
Если основой первого прозвища был темперамент Струнина, то причиной второго была пагубная страсть к спиртному. От этого его маленький, задорно вздернутый нос и лицо с годами все более испещряли характерные синие прожилки, не оставляющие сомнений в причинах их появления. Струнин всегда коротко стриг волосы – "под ежика" – так и родилось прозвище – Пьяный Ежик. Закончил же он службу в должности начальника пресс-бюро КГБ, куда был переведен с должности заместителя начальника 5-го управления, когда даже для его друзей и покровителей стало очевидно, что любовь к выпивке перешла в болезненную стадию, и Струнин стал алкоголиком. Вскоре он был отправлен на пенсию и окончательно деградировал.
Дело Юлия Даниэля и Андрея Синявского
Однако в конце 1960-х Иванов и Струнин были относительно молоды и полны амбициозных планов. В те годы их имена мало кому были известны, в отличие от их дел, некоторые из них приобрели международную известность.
В 1966 году в Москве судили советских писателей Юлия Даниэля и Андрея Синявского, издавших некоторые из своих произведений на Западе. Этот процесс ознаменовал собой начало широкомасштабной борьбы с инакомыслием в послесталинском СССР. Именно после этого дела в 1967 году решением Политбюро ЦК КПСС для борьбы с инакомыслием было создано 5-е управление КГБ.
Оперативной разработкой указанных писателей занимались офицеры 2-го отделения 10-го отдела 5-го управления Иванов и Струнин. Руководил ими в тот момент начальник 1-го отдела 5-го управления Иван Абрамов, его заместитель – Пас Смолин, впоследствии описанный известным писателем Владимиром Войновичем, заместитель начальника 5-го управления генерал-майор Сергей Серегин, бывший резидент КГБ в Германской Демократической Республике, а также еще довольно молодой, в те годы исполняющий обязанности начальника 5-го управления подполковник Филипп Бобков.
Несмотря на сопряженный с этим процессом международный скандал, руководство СССР в лице генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева осталось довольно результатами, так как было весьма обеспокоено набиравшим силу движением правозащитников, получивших затем название "шестидесятники".
Осуждение Синявского и Даниэля явилось своего рода стартом для карьерного роста Струнина и Иванова. Их бросили на контроль советского телевидения и культуры. Иванов стал начальником 3-го отделения 1-го отдела 5-го управления, подразделение которого курировало Госкомитет по телевидению и радиовещанию, Центральное телевидение и Комитет по кинематографии. Струнин же возглавил 2-е отделение 1-го отдела 5-го управления, осуществлявшего контроль за союзными и республиканскими ведомствами культуры — такими, как министерство культуры СССР, Государственный комитет по делам издательств (Госкомиздат СССР), Союз композиторов, Союз архитекторов и Союз писателей СССР.