Когда мы спустились во двор, я увидел Перегрина. Держа в поводу своего коня, он кутался в плащ, густые кудри его были упрятаны под шерстяную шапочку. Мистрис Эшли была права: вздумай я оставить мальчишку в Хэтфилде, у меня ничегошеньки бы не вышло. Мне отчаянно не хотелось вновь подвергать его опасностям двора, но Перегрин всегда служил мне на совесть. Он даже спас мне жизнь, причем дважды, как он любил напоминать. Я не мог бы найти более преданного спутника.

Кейт, осматривавшая сбрую Шафрана, обернулась.

– Ну как, готовы? – спросила она с наигранной бодростью.

– Я – да, а вот он еще не готов, – ответил я, указав на Перегрина.

Тот открыл было рот, но я не дал ему возразить.

– Ты всегда будешь делать только то, что я велю. Никаких вопросов. Никаких домыслов и возражений. Ты будешь моим оруженосцем, а оруженосец должен быть всегда под рукой и всегда готов исполнить приказ хозяина. Я не желаю гадать, в какую передрягу ты соизволил угодить. Понятно?

– Да, хозяин, – негодующе буркнул он.

Кейт поправила на мне плащ.

– Береги себя, – сказала она, голос ее дрогнул.

– Кейт… – Я потянулся к ней.

Она быстро отступила:

– Нет. Никаких прощаний.

Я неотрывно смотрел ей в глаза.

– Даю слово, я при первой же возможности пошлю тебе весточку.

– Не надо.

Кейт вложила в эти два слова все, о чем мы не осмеливались говорить вслух, в том числе и то, что я мог выдать себя, едва взявшись за перо.

– Просто возвращайся, – прибавила она и, протиснувшись мимо мистрис Эшли, скрылась в арочном проеме, который вел в дом.

Я рванулся было следом, но мистрис Эшли остановила меня:

– Оставь ее. Уж я за ней присмотрю. Лучше поезжай, пока она не передумала и не велела седлать свою лошадку.

Я вернулся к Шафрану. Конь фыркал, ему не терпелось тронуться в путь. Запрыгнув на подставку, Перегрин вскарабкался на спину серого в яблоках мерина.