— Конечно. Ты собираешься работать?
К счастью, спасает меня Леклер. Его, разумеется, сильно раздражает наше с Шоном тесное соседство. Так что он абсолютно по-хамски усаживается напротив, но никого его присутствие не смущает. Я все еще делаю вид, что экран — все, что меня в этой жизни интересует. А Шон вообще счастлив.
— Леклер, тебя-то я и жду. — Эм, серьезно?
— Да неужели, — вяло отвечает прилизанный агент.
— Ага. Мы завтра с Конелл летим в Рим, — лениво тянет Картер. Наблюдаю краем за этой парочкой.
— С какой это радости? — фыркает агент. — Ваше общение итак непозволительно… близкое.
На этом мой запас молчания заканчивается, и я выдаю:
— Ну-ну, агент, ревность вас не красит.
— Там, видишь ли, Монацелли завтра мне Бабочек передает, — лениво продолжает Шон. А Леклер даром что не носом водить начинает. — И, в отличие от агентов, Конелл могла бы в нем поучаствовать и все тебе, к примеру, рассказать.
И хотя Леклер артачится, я чувствую, что он не в состоянии противостоять соблазну. Он поворачивается ко мне.
— То есть вы, доктор Конелл, действительно не верите в вину Картеру?
— Если в тюрьму теперь сажают за скотский характер, то я ставлю на то, что вы с ним отправитесь в колонию строгого режима, взявшись за руки.
— Класс, — фыркает Шон, а затем поднимается и, не дожидаясь положительного ответа Леклера, заявляет мне: — Я заеду за тобой завтра в семь утра.
За все то время, что мы с Шоном жили вместе, летали мы, наверное, всего пару раз. Но этот опыт просто незабываем. И потому уже в аэропорту я начинаю страстно жаждать его смерти.
— Не смей пить, — бурчу я, замечая, как он смотрит в сторону магазинов беспошлинной торговли.
— С чего бы это? — раздраженно спрашивает он. — Я же ни слова не сказал по поводу твоего очаровательного чтива. Каждый развлекается в меру своих способностей.
Смотрю на прихваченный журнал мод.
— В отличие от алкоголя это полезно.
— Чем? — иронично выгибает бровь Картер.
— Я выбираю себе прическу на следующий сезон, — брякаю я первое, что пришло в голову. Иногда мне кажется, что как минимум половину врожденного идиотизма я сохранила только с одной целью — позлить Шона. Но, кажется, даже он уже догадывается, что основная моя цель — не перекрасить планету в розовый, а достать его. Раньше получалось лучше. То ли я расслабилась, то ли Леклер обеспечил Картеру должную степень выносливости.