Клерк, взвешивающий ценности, сказал:

— Больше восемнадцати тысяч долларов мы вам дать не можем.

Наташу передернуло.

— Но это же очень мало!

— Извините, дама, у нас скупка, мы принимаем лом. Хотите получить больше — отдайте товар на комиссию, его выставят на продажу, и вы получите значительно больше. Если, конечно, найдутся в наших местах покупатели эксклюзивных побрякушек. Здесь не столица.

— Я не могу ждать.

— Какие ко мне претензии?

— Согласна.

Наташа вышла на улицу, чувствуя себя оплеванной. Ей никогда не приходилось ничего продавать, она привыкла покупать и не задумывалась о тратах. Времена изменились, унизительная беспомощность хлестала ее по щекам.

Усаживаясь за руль своего «Лексуса», она услышала голос за спиной:

— Ну вот и ладушки. Кажется, ты нашу проблему решила.

Она не испугалась, о себе даже не думала. Глянув в зеркало, увидела на заднем сиденье Бориса. Достав из сумочки деньги, Наташа швырнула их назад. Купюры рассыпались по салону.

— Забирай и сваливай. Предупреждаю: подойдешь к моему дому — получишь достойный отпор.

Борис собрал рассыпавшиеся деньги:

— Ты ничего не поняла, подруга. Наш разговор состоится, когда мы станем на равные позиции. Мне нравится твоя машина. Не пора ли переписать ее на мое имя?

— Не дождешься.

— Ну почему же? Дня тебе хватит, чтобы принять решение.

— Сын для тебя только повод. Ты отобрал у меня все. Подумай о том, на что я его кормить буду. Папаша!

— Сына я сам прокормлю. И тебя тоже, если ты одумаешься. Зачем тебе такие хоромы? Продай коттедж. Когда-то тебя устраивала скромная квартира на окраине города.

— Мой сын никогда не будет жить в нищете, я уже нахлебалась этой радости, хватит.