Вечером Алексей в своем кабинете распечатывал чертежи. Павлик не выходил из комнаты. Наташа с Ариной сидели на кухне перед накрытым столом с остывшим ужином: никто из мужчин так и не спустился.

— Не думала, что Алексей может быть таким жестоким! — возмущалась Арина. — Срывать злость на жене, когда она попала в беду! Тоже мне защитник.

— Нет, Арина, Алексей всегда прав, даже когда он не прав. Виноватым он по определению быть не может. Кто угодно, но только не он. Его уже не переделаешь. Таким и останется до самой смерти. На последнем издыхании скажет: «Довели меня до могилы!» Арина перекрестилась:

— Типун тебе на язык. Ложись-ка ты спать, совсем скисла.

Утренний ритуал проходил как всегда. Шофер явился в девять, пили кофе, Наташа отнесла сверток с едой в машину. Поцеловала мужа в щеку, и он уехал. Павлик из комнаты не выходил со вчерашнего дня. Наташа отправилась досыпать. Увидев себя в зеркале, она ужаснулась — первый раз в жизни спустилась к завтраку растрепанной и неподкрашенной. Под глазами синие круги, лицо опухшее от слез, потускневшие глаза…

— Не сломать вам меня! — тихо сказала она, глядя на отражение.

Машина миновала шлагбаум при въезде в поселок и свернула на узкую асфальтированную дорогу, тянувшуюся километров на пять до поворота на шоссе, но им удалось проехать меньше двух — в салоне запахло бензином, топливная стрелка резко падала, стремясь к нулевой отметке.

— Что-то не так, Алексей Михалыч.

— Как не так? Не в «Жигулях» едем.

— Сейчас гляну.

Шофер вышел из машины и открыл капот. Алексею тоже на месте не сиделось, вышел и он.

— Ну что там?

— Плохи наши дела, Михалыч. Топливный шланг порвался.

— Издеваешься? Сегодня самый ответственный день, судьбоносный для нашей конторы.

— Я бессилен…

— До шоссе три километра. Здесь машины не ходят, где я возьму попутку?

Шофер пожал плечами.

Алексей достал мобильный телефон и набрал нужный номер.

— Привет, Олег! У нас неприятности. Машина сломалась. До шоссе километра три.

В трубке послышался отчаянный вопль: