Итак: выходим. Перчатки не забыть, тросточку. Ну, господи благослови. Смилуйся, Царица небесная… Все! Мосты сожжены. Не дрефьте, господин кандидат технических наук. Академиком ТУТ Вам стать не грозит никак. Поскольку, как только к нам в Питер прибудет господин «Печеное Яблоко», а это по моим расчетам произойдет послезавтра вечером…
Нет уж, лучше не думать о такой перспективке. Спасибо недотепе Вадику за то, что как я его и просил, он телеграфировал из Москвы. Порт-артурцев в Первопрестольной они ждут сегодня. Так что через двое суток господин Колядин заявится сюда собственной персоной. Юный, румяный, красивый, но от этого вряд ли сильно подуревший. И явится он по мою душу. Или голову.
Надеяться на то, что я теперь — равноправный член их с Петровичем команды, мне не приходится. А «кто не с нами, тот…» Хотя, как знать? Может, Вадик с Петровичем его людоедские инстинкты и пересилят, но… но вот в это мы не верим вообще. Ни на йоту. Как бы вообще Кол не скрутил глупышу Вадику голову первому… Поэтому проверять на собственной шкуре поглупел или нет милейший Василий Игнатьевич, — на это у нас нет ни малейшего желания. Шансы после встречи для меня — меньше 0,5-и изначально. А по мере «отжимки» хайтека и идей — плавно к нулю. По оси «жить».
Нет, коллеги, это нас категорически не устраивает. Извините, если что было не так, но — не устраивает категорически.
Не говоря про ту еще радость — тусоваться в России начала XX-го века на грани революций, мировой войны и тифа. В одном гадючнике с Ульяновыми, Джугашвилями, Залкинд-Бронштейнами, да еще Гришкой с его самодурой-царицей. Мама дорогая! Может быть кому-то другому — по кайфу. А нам оно, таки, сильно вот надо? Эти все «сладости»?
Прости, Вадик, прости, дорогой. Для папы твоего я все равно сейчас ничего сделать не смогу. И вся эта искрящая электрохрень на полкомнаты в лаборатории, на которую ты чуть не молишься, не более чем липа. Извини. Может быть, если вдруг что-то ТАМ на эту тему всерьез проклюнется. Хотя, — не знаю. По-моему, это уже фантастика. И шансов у профессора Перекошина — ноль. В отличие от его бывшего ассистента…
«Пожилой» господин еще раз мелко перекрестился, подхватил трость, саквояж, и стараясь ступать как можно тише, двинулся по коридору в сторону темной лестницы, даже не заперев за собой дверь лаборатории. Никем не замеченный, миновал проходной двор, вышел в переулок и зашагал в сторону Невского проспекта. Правда, идти долго ему не пришлось: неподалеку, у кабака стояли аж три извозчика. Не торгуясь за копейки, господин еще раз оглянулся на подворотню, откуда вышел. И убедившись, что кроме него, извозчиков и парочки подвыпивших мелких чиновников, с трудом выбравшихся из дыхнувшего теплом, запахами снеди и шумом веселой компании подвала, вокруг никого нет, удобно устроился в возке.
— Знать к чухонцам в гости, барин? — громко откашлявшись, осведомился возница.
— По коммерции. Сегодня вот, к чухонцам, завтра к шведам. А послезавтра — где что дешевле, да лучше, — с улыбкой ответствовал седок, начиная входить в роль.
— Но! Милая!.. Она у меня умница, барин. Споро домчит. В обиде не будете. А то, знамо, конь железный, он ждать не будет…
Что что-то пошло не так он начал смутно догадываться в ту же секунду, как открыл дверь в купе и увидел на одном из двух диванов солидного господина, читающего «Ведомости». На столике лежал его котелок и черные перчатки под ним. Но пальто будущий попутчик не снял, почему-то. На вид — лет за пятьдесят. Фигура плотная, полная внутренней силы, скорее атлета или борца, чем коммивояжера. Аккуратная стрижка с зачесом, тронутые сединой густые усы, приветливый, добродушный взгляд…
«Нет! Все это не важно… черт возьми! Я же купил ОБА билета, и в купе никого не должно было быть. Пойти выяснять сразу? А не привлечет ли это лишнего внимания? Или дождаться когда тронемся, и уж тогда?»
— Да Вы проходите, что ж в двери-то встали? Вот — присаживайтесь, пожалуйте, — приветливо улыбнулся незнакомец.
— Да, да… спасибо.
— Стало быть, в княжество путь-дорожку держите?
— Да вот. Нужно… по делам-с…
— Понятненько. И как величать Вас, простите?
— Игорь Петрович…
— Хм… Игорь Петрович?.. А я, стало быть, Евстратий Павлович.
— Очень приятно. Значит мы с Вами в попутчиках?