— Помощь тебе в Египте нужна? — пожав плечами, нейтрально произнес я одними губами, осознавая, что общаемся мы уже телепатически.

— Именно.

— Тарасов мой.

— Да забирай. Мне это говно сто лет в обед не надо.

Что-то в голосе Клеопатры заставило меня напрячься, но что именно я не понял. Но осадок остался.

— Во сколько подходить? — пытаясь поймать тень так непонравившихся мне эмоций девушки, отстраненно поинтересовался я.

— С утра. Я буду у стен столицы в красном плаще, греческих сандалиях и с двумя легионами — по правую и левую руку. Не ошибешься?

— По навигатору полечу, думаю не промахнусь, — усмехнулся я.

— Отлично. Жду тебя завтра.

— А сегодня?

— А сегодня я разнесу Белый Дом со всеми этими… — после того как Лера непечатно охарактеризовала остальные четыре группы из других цитаделей, готовящихся к высадке в одной с ней зоне, девушка посмотрела мне в глаза: — А потом может быть даже помогу тебе. Но не факт, как пойдет — Эмеральду же нужны победы не меньше, чем твоей французской девочке? — мысленно усмехнулась она.

— Самонадеянно.

— Ты во мне сомневаешься?

Не отвечая, я едва повернул голову, осмотрев девушку с головы до ног — и, на миг задержав взгляд на невысоких каблучках, скользнул глазами обратно, осматривая ее уже с ног до головы, демонстративно задерживаясь на всех значимых изгибах фигуры.

— Нисколько, — чистосердечно ответил я, подмигнув и краем глаза заметив тронувшую уголок губ Леры довольную улыбку.

В этот момент магистр Аренберга закончил речь, и сверху, расчертив небосвод пятью кометами, упали золотые колесницы. Каждую из них несло по пятерке белых пегасов — после приземления захлопавших крыльями и забивших в нетерпении копытами.

Погрузку сопровождали пафосные выкрики распорядителя и громкая музыка, но на шум я уже не обращал внимания, сосредоточившись на происходящем: один из наблюдателей Аренберга, прежде чем я ступил на борт колесницы, вручил мне крылья. Держались они на горжете — широком металлическом воротнике — и в сложенном состоянии были просто плотными широкими полосами с угадывающимися перьями, — но том, что в развернутом виде окажутся самыми натуральными крыльями, сомнений не было.

Хранитель Аренберга водрузил на меня воротник — оказавшийся практически невесомым, несмотря на внушительный вид. И после этого надел широкие браслеты на предплечья, украшенные гравировкой в виде перьев. Вполне вероятно, что браслеты крыльями управляют — вот только проверить пока не было никакой возможности.

Видя, как спокойно воспринимают происходящее другие участники, я понимал, что все они с техникой полета знакомы. Мне же придется учиться по ходу движения, и это очень сильно напрягало.

У соседней колесницы между тем возникла небольшая сутолока — обернувшись, я увидел, как Клеопатра толкнула кадета из Сапфира со знакомым лицом. Это был Черный Герцог — памятный победитель первой части испытаний новичка, — которого после играючи одолела в самом первом поединке Адель.