– Ты здорова?
– Да, я здорова, но неприятности есть небольшие.
– Главное, что ты здорова! Что случилось, доченька?
– Мам, меня уволили с работы… – губы у Оли непроизвольно задрожали.
– Ничего страшного! Найдешь другую работу! Напугала меня, а я уж подумала… Это ерунда! Не волнуйся! Ты помнишь, в буфете под лягушкой лежит немного денег? Если надо, то я тебе сброшу на карточку еще. Мы с папой пока богатые! Там несколько пенсий накопилось.
– Мам!!! Деньги есть, не волнуйся! Мне хорошо заплатили, могу полгода не работать.
– Ну и замечательно, а не хватит – бери или скажи. Мне твоя эта работа никогда не нравилась! Не переживай! Значит, именно это и нужно в настоящий момент твоей жизни! И всё!
– Угу…
– Мы еще месяц тут побудем и приедем. Как там в саду?
Еще несколько минут Оля показывала по видеосвязи цветы и другие радости родителей. Папуля за кадром советовал маме, как ее успокоить, и говорил Оле, что эти все неприятности с работой – ерунда!
Потом Оля решила, что пришло время рассказать про письмо Максима. Мама несколько секунд молчала в трубку. Потом вспомнила, что в далеком детстве тетя Екатерина Михайловна рассказывала ей, что когда дедушка приехал с войны, то у него была невеста в городе Ташкенте. Но она его оставила, так как дедушка был на много старше ее. Иван Михайлович приехал с фронта без зубов, с сединой на висках в свои 43 года. Он был не похож на себя молодого, которого эта девушка видела до войны.
– Мама, а где они могли познакомиться?
– Я думаю, это произошло в годы дедушкиной командировки в город Мары. Он пробыл там, в 1930-х годах, около двух лет. Заготавливал сырье для фабрики. Фотография, которую ты видишь над лестницей (под фотографией дедушкиных родителей), сделана перед его отъездом, о чем есть запись на другой стороне.
Поговорив еще минут двадцать на разные темы о сестре и племяннике, о погоде и опять, о работе, Оля осталась одна посреди зеленого сада в вечерней свежести июньского вечера. В Москву ехать не хотелось. Открывать социальные сети – тоже. Хотелось в этой хрустящей тишине почитать еще эти старые и забытые всеми письма. История их канула в Лету, но вот в XXI веке всплыла и захотела вновь жить. Живых, помнящих эти события, скорее всего не было уже на этом свете, а живущие ныне решили заглянуть в те далекие времена.
Оля хорошо знала эту фотографию, о которой говорила мама. На ней были ее прадедушка и прабабушка с семьей: шесть сыновей и одна дочь. Сыновья стояли по возрасту, дочь и младший сын сидели с родителями. Дедушка на этой фотографии был молод и красив. У него были слегка вьющиеся черные волосы, а его ярко-голубые глаза Оля помнила с детства. Рассмотрев еще раз фотографию с оборотной стороны, она увидела дату: «1934 год». Дедушке было тридцать два года, когда он уехал в эту длительную командировку.
Семейная история располагала сведениями, что происходил Иван Михайлович из семьи дьякона православной церкви. Мама была дочерью протоиерея одной из московских церквей. Более 20 лет дьякон Михаил прослужил в церкви села Стариково (или, как оно раньше называлось, – мещанская слобода, так как основной состав жителей были рабочие ткацкой фабрики, принадлежащей купцам Залогиновым). Церковные приходы после революции 1917 года закрывались, работы у отца не было. В эти годы в семье смог устроиться на работу только Иван Михайлович, так как другие дети еще не подросли, а он был старший. Он единственный успел окончить до революции гимназию, но учиться дальше (по классовому признаку) ему не пришлось – было отказано. Позднее, в 1930–1940 годах, Иван все-таки сумел получить заочное высшее образование. Брался он за любую работу: секретарем в поселковом совете, ходил с заданиями по окрестным деревням, на железной дороге. После службы в первом мирном призыве Красной Армии на артиллерийском полигоне в Сибири, Иван поступил работать на фабрику в Стариково в отдел управления производством, как хорошо образованный молодой человек. К моменту его отъезда в город Мары братья и сестра уже подросли, работали. Два брата даже создали семьи. Да и отказаться от поездки, наверное, не было возможности в те сложные годы разрухи после революции.
Развитие событий для Оли стало проявляться с большей ясностью. Познакомился в командировке Иван с семьей, где росли две девочки, одной из которых и была Лидия. Было ей в это время около десяти-двенадцати лет. Командировка завершилась. Была, очевидно, переписка с родителями Лиды. А во время войны к этой переписке подключились подросшие девочки. В военные годы тысячи девушек писали на фронт письма солдатам. Оле становились понятными моменты знакомства Ивана Михайловича с Лидией и характер их взаимоотношений на тот период времени. Это общение можно было охарактеризовать как отношения на «Вы».
На сад спустились сумерки. Оля решила пройтись к реке. Выйдя за калитку, она пошла к редким соснам и елям, за которыми была тропинка. Песчаная узенькая дорожка извилисто спускалась к реке. Показалась за деревьями невысокая фигурка соседки, которая неторопливо шла навстречу.
– Олечка, здравствуй! Давно тебя не видела! И маму с папой тоже! Как они? Здоровы?
– Да, все хорошо! В гостях. Скоро приедут!