В разговоре возникает пауза. Ожидая, когда Лаура нас познакомит, Люк смотрит на нее, а потом снова переводит взгляд на меня. Едва наши глаза встречаются, улыбка слетает с его лица. О чем он думает?

– Я ошибся, – добавляет Люк более тихим голосом, заполняя неловкую тишину. – Забавная вещь – эта память.

Люк отходит, а Лаура садится рядом со мной.

– Неловко получилось, – говорю я, беспокойно заерзав в кресле.

– Я не могла вас познакомить, потому что…

– Я знаю, все в порядке…

– Я, было, подумала, что мы разрешили вашу загадку, когда Люк сказал, что узнал вас.

– Я тоже, – говорю я, откидываясь на спинку кресла. – Может, я действительно его знаю? Мне показалось, он – хороший человек.

– Люк? Он замечательный!

– Лаура Мастерс? – выкликает голос из глубины коридора.

– Это нас, – говорит Лаура, вставая. – Люк – журналист. Он написал статью о местном приходском священнике, запретившем от имени церкви мои уроки по йоге, потому что они «коренятся в индуизме».

– Не больно-то по-христиански, – говорю я.

– На самом деле священник не хотел, чтобы его обвинили в поддержке «альтернативного мировоззрения». Не удивительно, что к нему в церковь больше никто не ходит.

В тот самый момент, когда мы с Лаурой выходим из приемного отделения, сбоку от меня снова вырастает Люк.

– Прошу прощения, я забыл дать вам вот это, – говорит он, протягивая мне маленькую визитку.

– Спасибо, – говорю я, обескураженная его вниманием.

– Это так, на всякий случай.

Когда мы заходим в кабинет доктора Сьюзи Паттерсон, у Лауры жужжит мобильник. Она взглядывает на его экран, и, усаживаясь на один из двух пустых стульев, показывает мне текст сообщения от Люка:

«Кто эта новая женщина? Она мне показалась до странности знакомой».

Мы обе улыбаемся, хотя на самом деле его интерес заставляет меня нервничать. Я сажусь на другой стул и осматриваюсь. Невыносимая, гнетущая чистота в кабинете напрягает меня еще сильнее; в груди все сжимается. У одной стены стоит кушетка, покрытая белой бумажной простыней. А на столе, как столовые приборы, разложены медицинские инструменты. Я отвожу глаза в сторону, заламываю от волнения руки. В уме я представляла себе этот кабинет гораздо более безобидным. Я заставляю себя поднять глаза.