— Не стоит меня жалеть, а не го я этим непременно воспользуюсь. Учти, я настоящий оппортунист, и не забывай об этом никогда.

Она рассмеялась:

— Если ты такой бессовестный, то почему предупреждаешь об этом?

— А черт его знает, — пробормотал он, снимая с нее остатки одежды.

Но ее распирало от вопросов.

— А с Хэнком ты поддерживаешь связь?

— Хэнк умер пять лет назад. Рак печени. — Он бросил ее одежду на пол.

— Жаль, — сказал она. — А сейчас… у тебя есть какая-нибудь семья? Дядя, тетя, бабушка? Кто-нибудь?

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Нет.

— Но… кто-то был? — Голос ее утонул в его молчании.

Зря он замолчал. Это была ошибка. Она была неглупой девочкой, и к тому же внимательной, и сразу почувствовала, как он пытается скрыть мучительную пустоту там, где раньше был Джесси. Единственное место в его душе, куда он не хотел заглядывать.

Пора прибегать к обходному маневру.

— Хватит на сегодня историй из жизни, детка.

Он положил ее на длинное широкое сиденье «шевроле» и устроился сверху, лаская ее пальцами.

— Ты готова? Я был сегодня груб.

— Все в порядке. Мне нравится то, что ты делаешь. Не останавливайся.

— А как насчет моего предложения? — спросил он, не прекращая своих ласк. — Ты уйдешь от Лазара и переедешь ко мне?

Машину наполнили звуки: молния на его джинсах, оторвавшаяся и упавшая на пол пуговица, шелест презерватива. Рейн вцепилась пальцами в его свитер.

— Мне не нужен защитник, — прошептала она. — Я сама могу о себе позаботиться.