Она покачала головой.

— Прими душ, Сет, — вспоминая, повторил он ее слова с издевкой в голосе. — Это расслабит мышцы в спине. Я закажу нам что-нибудь поесть. Не беспокойся ни о чем.

— Я только заказала чизбургеры, картошку и газировку из закусочной, — прошептала она.

Он обдумал это.

— Я должен был это предвидеть, — сказал он. — Ты же ожившая прелесть Виктора, так? Мне говорили, что за парнем миллионов сорок-пятьдесят. Я могу понять тебя, даже если он и утопил твоего папашу. Ну да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон, так? Всего-то небольшое убийство. И в лучших семьях случается.

— Прекрати! — закричала она протестующе. — Ты же видел, что случилось у меня дома. Это было взаправду, Сет!

— Да, это немного все запутывает, — признал Сет. — Но у такой женщины, как ты, может быть много врагов. Особенно если у тебя в привычке так обращаться со своими любовниками, как ты обращаешься со мной.

Она совладала со слезами, решив, что этим делу не поможешь.

— Я никогда тебя не обманывала, Сет, — произнесла она напряженным, полным чувства собственного достоинства голосом. — Куда мы едем?

— Туда, где ты больше не сможешь так вредить. Она отшатнулась:

— Я бы никогда не сделала ничего, что может тебе навредить.

Он позволил какой-то части своего сознания принять тот факт, что, возможно, она говорит ему правду. И испугался этой мысли.

Он слишком сильно хотел, чтобы это было правдой. Это была его слабость, его ахиллесова пята. Ему придется переступить через это, даже если это его прикончит.

Предательство Рейн, ее попытка отправить его на верную смерть идеально вписывались в концепцию мира, где был замучен и убит Джесси. Этот сценарий вполне укладывался в систему ценностей, в которой его мать, в очередной раз наглотавшись таблеток, просто не проснулась следующим утром. Это был реальный мир, где все, что угодно, как бы чудовищно оно ни было, могло произойти. Правил не было вовсе. Никаких пределов тому, как ужасно все могло обернуться.

Он прижал руку к боку. Голова кружилась. Свитер ороговел. Порез горел и пульсировал.

Рейн увидела кровь на его ладони.

— Ты ранен!

— Ерунда, царапина. Мы почти добрались.

— Почему ты мне не сказал? Останови машину, чтобы я смогла…

— Еще одно слово, и я посажу тебя в багажник.