— Так-то лучше. И кто такие Матисовы?

— Простолюдины? Нет, рассказать кому — не поверят. Простолюдины уже нападают на аристократические семейства!

— Что тут можно понять неправильно?

— Так зачем они угрожали Мире?

— И зачем им это нужно?

— Понятно. А кто им даёт протекцию?

— Даже так? Интересно. Вот что, Дубек — это уже выходит за пределы моих полномочий. Я доложу господину, пусть он решает, что с вами делать.

— Что тут непонятного? Разговаривать с вами или просто послать бойцов и закрыть вопрос радикально.

— Откуда я могу знать, что он решит? Он прикажет — мы выполним.

— Могу только пообещать, что предупрежу тебя, если господин решит с вами разобраться. Чтобы ты мог сбежать из княжеств. Делаю это исключительно из-за того, что ты сотрудничаешь.

— Всё, сиди в своей конуре и жди от меня вызова.

Пётр Матисов оказался толстячком, но расхожее представление о толстяках как о людях весёлых и добродушных к нему явно не подходило. Выражение лица у него было недовольно-брюзгливое, а маленькие глазки смотрели на мир недоверчиво и подозрительно. Его вид немедленно вызвал у меня ассоциацию с козлом-начальником, который вечно заставляет подчинённых работать сверхурочно, при этом постоянно зажимая заработанные деньги. У меня нет никаких сомнений, что физиогномика[16] является лженаукой, но почему-то по некоторым лицам характер человека определяется безошибочно. Скорее всего, дело обстоит противоположным образом — не лицо определяет характер, а характер накладывает отпечаток на лицо.

— Итак, почтенный, — начал я разговор, интонацией подчёркивая неприязнь к собеседнику, — прежде чем отдавать своим людям конкретные приказы, я хотел бы сначала услышать ваши объяснения.

— Объяснения чему, господин Кеннер? — судя по тону, я собеседнику тоже не приглянулся.

— Объяснения вашим агрессивным действиям по отношению к семейству Арди, — уточнил я.

— В первый раз об этом слышу, — отказался он.

— Вы напрасно пытаетесь это отрицать. Ваш человек угрожал убить доверенную служащую семейства Арди и поджечь её квартиру, и я не вижу причины сомневаться в её словах. Кроме того, есть и другие свидетели, которые получали от него аналогичные угрозы.

— Это его личная инициатива, я здесь ни при чём.

— Этот человек — ваш поверенный, законно представляющий ваши интересы. Его слова — это ваши слова, вы за них полностью отвечаете. Превысил он свои полномочия или нет — меня совершенно не интересует. Итак, я жду объяснений.

Собственно, его объяснения мне не требовались, Кельмин достаточно подробно доложил о сути дела. Семья Матисовых владела алхимическим производством, расположенным рядом с домом Миры. Предприятию было остро необходимо расширить территорию для новых цехов, и они купили дополнительный участок, но дом Миры, стоящий немного наособицу, при этом оказывался слишком близко к заводу, а по уложению «О сбережении природы» алхимические производства не могли располагаться ближе ста саженей от жилых помещений. Матисов рассудил, что расселение маленького дома в восемь квартир слишком затратным не будет, а если жильцов как следует запугать, то можно отселить их в какой-нибудь клоповник, и это выйдет совсем дёшево. Будучи законченным жлобом, другие варианты он даже не рассматривал.