Когда-то давно, Володя привёз мне в подарок в Германию несколько кассет с русскими фильмами. Пришлось искать видеомагнитофон, который читал SECAM, но оно того стоило – я погрузился в совершенно новый мир. "Ирония судьбы", "Обыкновенное чудо", "Место встречи изменить нельзя", "Горячий снег", "Бриллиантовая рука" – всё настолько сильно отличалось от знакомого мне с детства Голливуда… А ещё мне очень понравились мультфильмы – "Простоквашино", "Винни-Пух", "Чебурашка"… И, конечно, обе серии "Бременских музыкантов".
Особенно запомнилась сцена бала: "Горели хрустальные люстры, столы ломились от яств…" В бальном зале вице-королевского дворца хрустальных люстр не было – они существовали лишь в Русской Америке, да и то все они происходили из закромов "Святой Елены". В нашей же истории хрустальный их вариант изобрели лишь в восемнадцатом веке, а просто люстры появились примерно в середине семнадцатого.
Зал был освещён тысячами свечей в подсвечниках, приделанных к стенам и стоящих на столах. Когда свеча сгорала более чем наполовину, откуда ни возьмись появлялись слуги-индейцы, заменяли её на новую, и столь же бесшумно исчезали. Другие разносили закуски и вино, приносили всё новые блюда то с говядиной, то со свининой, то с бараниной, то с рыбой – гарниром служили тушёные овощи, а также единственное напоминание о том, что мы находились в Мексике – тонкие кукурузные лепёшки. А между переменами блюд кавалеры вели дам на танец.
С Кларой и её дуэньей мы познакомились на обеде у дона Хуана, данного в день нашего приезда в честь министра иностранных дел Русской Америки дона Алесео, друга их католических величеств, принца де Николаевка, Николаев и Радонеж, барона Ульфсё, кавалера ордена Алькантара – сиречь вашего покорного слуги, а также нового посла Русской Америки в Мехико, дона Николаса, барона де Корфа, и его прелестной супруги, Александры, баронессы де Корф, а по совместительству сестры моей прабабушки (хоть она и была моложе меня). Кроме них, пригласили и Васю Нечипорука, всё-таки он тоже считался грандом. С испанской стороны присутствовали помощник вице-короля граф Исидро де Медина и Альтамирано с супругой Исабель, его заместитель дон Родриго де Льяно с супругой доньей Алисией, и Клара де Мендоса с дуэньей доньей Флор.
Клара оказалась чудо как хороша – кожа цвета слоновой кости, бездонные карие глаза, правильные черты лица за исключением чуть курносого носика, который, впрочем, делал её ещё неотразимее. Волосы же её, струившиеся по её плечам, были густые, чёрные, как смоль, и чуть волнистые – вероятно, без крови мавров там не обошлось, хотя ни один испанский дворянин в этом не признается. На ней было надето чёрное платье с белыми кружевными манжетами и круглыми наплечниками. Между ними располагалась белая манишка с кружевами, вырезанная так, что был виден самый верх её бюста – грудь у неё, судя по тому, что открывало платье, была немаленькой. Юбка же платья была широкой, с подолом до пола, так что ног её видно не было, согласно местным правилам приличия.
Донья Флор де Лесо, её дуэнья, была женщиной лет, наверное, сорока, с несколько пухлой фигурой и чопорным лицом, на котором ещё были видны следы былой привлекательности. Одета она была весьма строго, в чёрное платье и белый чепец, и сначала посмотрела на меня весьма неприветливо. А каждый раз, когда Клара украдкой бросала на меня взгляды, лицо доньи Флор становилось всё мрачнее. Но когда объявили мой титул и она узнала, что я не просто непонятный чужеземец, а целый принц, да ещё и друг католических королей и кавалер ордена Алькантара, она посмотрела на меня несколько более приязненно, хотя, когда донья Ана выразила сожаление, что моей супруги с нами не было, донья Флор вновь погрустнела.
Узнав, что мы не знакомы с испанскими бальными танцами – на балах в Испании я больше сидел, чем танцевал – донья Флор неожиданно загорелась желанием меня кое-чему научить и показала мне сарабанду, павону, парадетас, тарентелу, а Коля с Сашей старательно повторяли наши шаги. С Кларой её дуэнья мне танцевать не позволяла – говорила, мол, согласно приличиям, это можно будет только на балу. Не знаю, какая муха меня укусила, но я решил показать ей медленный вальс, и напел индейцам-музыкантам мелодию вальса Синатры Moon River. Сначала донья Флор сочла этот танец недопустимой вольностью – в испанских танцах мужчина и женщина друг до друга не дотрагивались и танцевали вокруг своего партнёра, а тут я не просто прикасался с ней, но и вёл её по танцполу, не только держа её правую руку своей левой, но и положив правую руку ей на спину. Но не успела гневная отповедь сорваться с её губ, как я, показав ей, как двигаться, повёл её по кругу, краем глаза заметив, как на пол вышли и Коля с Сашей.
Когда смолкла музыка, донья Ана решительно подошла ко мне и потребовала:
– Дон Алесео, прошу вас, научите и нас с доном Хуаном!
В углу стоял клавесин, и Саша заиграла вальс "Осенний сон"; его немедленно подхватили музыканты, и пары сначала неуверенно, а потом и всё искусней, начали повторять наши движения. А затем донья Флор, решившись, позволила Кларе разок станцевать со мной. Но это было всё – донья Ана подошла ко мне с улыбкой и сказала:
– Благодарю вас, дон Алесео! Но танцевать это на публике, увы, лучше не надо – Святая Церковь не одобрит, они даже сарабанду хотели запретить. Зато танцевальные обеды в узком кругу устраивать можно; ведь дон Николас и донья Алехандра, я надеюсь, согласятся и далее учить нас вашим танцам?
– Конечно, донья Ана! – сделала реверанс Сашенька. А я про себя подумал, что это – ещё один кирпичик в фундамент нашей дружбы.
В тот же вечер, мы пошли в театр, причём мне пришлось вести под руку Клару. Саша посмотрела на меня так, что я был готов провалиться сквозь землю; но я и так следил за тем, чтобы ни словом, ни жестом не создать даже видимости своей заинтересованности в сеньорите де Мендоса, и она потихоньку оттаяла. А вечером, когда мы ехали в только что купленной карете домой, она потребовала от меня клятвы, что я жене не изменю ни словом, ни делом, ни даже мысленно. Получив таковую, она успокоилась.
"Танцевальные обеды" продолжались вплоть до бала – то во дворце, то в нашем посольстве, хотя места там было, конечно, меньше. В пятницу наши испанские друзья уже вполне уверенно вели своих супруг по танцполу – то в венском вальсе, то в румбе, то в вальсе-бостоне. Другим танцам мы решили их пока не учить – донья Исабель их точно не оценит, да и для доньи Анны румба была на грани неприличия, и что бы она сказала про ча-ча-ча или танго?
А вот местные бальные танцы в моём исполнении смотрелись убого, хотя, конечно, определённый прогресс был заметен. И вот теперь, на балу, я, украдкой посматривая на других кавалеров, старательно выписывал па сарабанды. Утешало одно – даже со всеми свечами, на танцполе царил полумрак, и я если и опозорился, то более или менее тайно. А Клара смотрит на меня всё тем же лучистым взглядом, и у меня даже закралась мысль, "эх, не был бы я женат…" Но мысль сию я погнал от себя поганой метлой и вместо этого обратил внимания на то, как искусно Вася отплясывает с доньей Флор – его попросили стать её кавалером на этот вечер, но, вероятно, по просьбе его дамы, они не отдалялись от нас больше чем на два-три шага. Я ещё подумал – размером с медведя, выглядит косолапо, зато танцует столь элегантно, что не только я бросал на него завистливые взгляды. Впрочем, у меня закралась и вторая мысль – хорошо, что этого не видит Таня, она же Тепин, его законная супруга – если б она об этом узнала, я за Васину жизнь не дал бы и ломаного гроша…
Когда бал закончился, я проводил Клару под пристальным взглядом доньи Флор до входа в ту часть дворца, где располагались её покои и поцеловал руку сначала доньи Флор, а потом и самой девушки. Дуэнья на прощанье мне – о чудо! – улыбнулась и сказала:
– Дон Алесео, мы с Кларой – ударение было сделано на "мы" – всегда будем рады вас видеть.
Накануне бала я послал достаточно подробный отчёт в Росс, в котором были описаны наши договорённости с доном Хуаном, а также вопрос о назначении нового посла и о новом контингенте для охраны миссии. Ведь в первый же вечер Сашенька мне сказала:
– Всё бы хорошо, только дети-то у нас там остались. Да и во время беременности мне лучше быть поближе к нашим врачам. А сюда деток везти не слишком-то хочется – антисанитария. Лёша, пришли уж нам поскорее замену, ладно?
Вот только кандидатов на эту должность было не так уж просто найти. Первым препятствием было дворянское достоинство; конечно, у нас было достаточно дворян из "москвичей" и не только. Да и все, кто прибыл в Россию на "Победе", получили дворянство согласно указу Годунова. И, наконец, мы вполне могли причислить кого-либо к дворянскому сословию, пока он за границей – в самой Русской Америке титулов не было.