— Я не знал, что они зажили, — сделал вид, что удивился своей быстрой генерации.
— Все ты знал, — резко встала со стула, что вслед сделал он.
Я замерла от страха, что могу разозлить волчью кровь. Он всегда очень остро реагирует на мои резкие движения.
— Ты хотела узнать, что произошло, — констатировал волк мое желание. — Но для этого тебе придется сесть и выслушать меня.
Конечно я села, пусть и не так быстро, как ему хотелось. Я все еще хочу знать, что это за чертовщина. Здесь, видимо, не так безопасно, как я думала.
— У нас, как и в любом другом клане — есть проблемы, которые я решаю каждый день, — начал говорить Адам. — Но тебе за это не стоит беспокоиться. Меня это не убьет. Да, это больно, но я к этому привык.
А нормально ли это, привыкать к боли?
Черт, я говорю, как самый обычный человек, который никогда не жил с оборотнями и ничего о них не знает. Конечно, все волки знают, что такое боль. Особенно вожаки, которые зачастую жертвуют собой ради всеобщего блага. Хорошо, что это происходит крайне редко в наше время.
— Хорошо, я поняла тебя, — киваю. — Теперь, я могу идти?
Не знаю, что происходит, но я даже дышать рядом с ним ровно не могу. Я чертовски напряжена. А еще мне жарко. Необходим прохладный душ, и желательно прямо сейчас.
— Почему ты так спешишь скрыться от меня?
— Я…
— До этого ты звонила мне, хотела, чтобы я поскорее вернулся. Тебе было одиноко, не так ли? — это так. — И так вышло, что я твоя единственная компания на все эти дни. Может, ты хотя бы скажешь, что хочешь узнать меня получше?
Может и хочу, но боюсь это ни к чему хорошему не приведет. Нутром чую.
Глава 22. Почти…
Он что-то скрывает от меня. Не нужно быть очень умной и подозрительной, чтобы понять это.
И как я могу ему доверять? Сомневаюсь, что если даже я соглашусь узнать его получше, он что-то расскажет мне. Не будет этого. Он даст мне знать лишь то, что не опасно для меня. Все остальное скроет, но при этом оставит свой холодный взгляд неизменным. Будет врать нагло в лицо.
Хитрость, наверное, мне несвойственна. Все мои благие планы с самого первого дня были обречены на провалы. Следующие пять дней тоже вряд ли что-то дадут. Я лишь зря буду надеяться.
— Я не знаю, что мне делать, Адам, — решение пойти на откровение самое глупое из всех моих решений, но я больше так не могу. Пусть знает, что я думаю. — И тебе не стоит мне доверять.
— Почему же? — он даже напрягся, будто подумал, что я скрываю от него темную тайну.