А на поиске жизни… к нам приближается новый большой караван. Да уже их и видно на холме – три всадника спереди, три сзади, и толпа пешего народу – похоже, привязанного к одной веревке. Под тридцать душ, кстати… знать, большое село эти Бувни.

Ранк. Всем к бою. Мы с Уррой – передняя тройка, вам – задняя.

Зай. Принято. Мой, как обычно, с шарфиком. Полагаю, это капралы.

Урра. Давайте я останусь на втором этаже. Обзор отличный.

Ранк. Да, только от окна отойди, не светись. А девочек там вообще из комнаты долой. И всем – когда начнете стрелять, сразу уходите в невидимость. Надеюсь, она у вас хотя бы на тройке.

Урра. Ой… Ладно, сейчас подкачаю. Думала сэкономить…

Так вот оно и выясняется… Урра, кажется, очень увлеклась идеей догнать меня по целительству – а это все, как верно полагает Зай, идет в ущерб основному боевому профилю. То есть – лучнику.

Караван втягивается на площадь. Да, с шарфиками двое – один в передней тройке, другой в задней. Ну, поехали… невидимость – и целим как раз чуть выше этого шарфика… панцирь-то все равно, скорее всего, не пробить.

Нормально – падает. Соседний всадник поднимает ладонь ко лбу – им все это немного против солнца… и тоже получает стрелу куда-то в лицо. Третий сразу выхватывает лук, пытается найти цель… без толку – мы в инвизе. Готово.

С задней тройкой все не так гладко – последний оставшийся на коне гвардеец успел выпустить по окнам Зая две стрелы. Ну и свалился все-таки.

Зай. Карик ранен. Тяжело. Ранк – быстрее!

Черт… рывок, и вбегаю в дом. Ох ты ж… шея. Не только мы умеем метко стрелять. Стрелу долой, исцеление… еще… еще… так, он дышит! Ага – в сознании…

– Ранк… Я живой?

– Я и сам только что сомневался… но значит, живой. Пожалуй, придется тебя оставить тут, как минимум до завтра. Зай, что это за дом?

– Похоже, тут жил торговец. Но теперь его тут нет. Думаю, Карика надежнее отнести к шаману – там хотя бы приличная семья.

– Давай. Что там шаман?

– Пошел народ освобождать. Надо быстро сходить за опытом и трофеями, пока их кто-нибудь шустрый не освоил.

Нет – народ тут был не настолько шустр, особенно со связанными руками. Так что мы стали обладателями еще шести лошадей, шести стрел с опытом (разделили поровну на троих), целой колоды системных карточек с оружием и кое-какими банальными навыками, еще почти полусотни урхов, ну и системных сумок со всяким награбленным барахлом. Урра вышла на E8, а Зай – даже на Е9. А вместо ужина вдруг вышел митинг на площади – его инициировал шаман Фарадей. Народу собралось сотни две, из них добрая треть – только что развязанные, мшарские и из Бувней. Но самое интересное другое – на задворках этой толпы то и дело мелькали ушастые морды сканфов! Я насчитал не меньше четырех. И вели они себя не как вражеские партизаны, а как нормальные соседи – то есть не скрывались, и на них никто не обращал особого внимания. А шаман толкнул речь.

– Друзья мои! Сегодня тяжелый и странный день, и я должен это сказать. Уже несколько лет все у нас шло не туда. Мы лишились своего клана, своего округа, своей дружины… Потом и дружина Карса стала просто десятком ружской гвардии. Наши сканфы перестали быть гражданами Карса… В этот раз все зашло гораздо дальше – всех наших бойцов забрали вроде как защищать нас, вот только они защищают неизвестно кого, а нас оставили на разграбление и рабство. То есть хуже, кажется, и не бывало. Хотя я понимаю, что могло быть и хуже – наши грабители все же довольно богаты, знают свой гвардейский Устав, почти никого не убивают и отнимают не все. Но они отнимают… нас. И мы уже знаем, что сделали жители Орска – они вспомнили про свой порушенный клан и восстановили его. И отбились от ружцев. А теперь мы видим, как у них это получается – к нам пришли их разведчики, всего четверо, которые никого не боятся, и за один день освободили весь мшарский округ. Да, один из них тяжело ранен и сейчас лежит у меня в доме – но они побеждают, не останавливаются и почти ничего не хотят взамен. Как вы думаете, о чем я?

– Толпа слегка загудела. Возможно, для многих речь Фарадея оказалась сложновата – сам он явно имел в уме не пятерку, а пробил как минимум первый предел. Но вот вперед вылез крупный парень в богатом, но порванном саламане.