— Слушаю, — ответила я, так нервничая, как будто на том конце сидел Брэд Питт.

— Это детектив Бек. Простите, если разбудил вас.

— Вы меня не разбудили. Хотя той ночью вам и пришлось меня будить, на самом деле я сплю мало.

— Да?

— Да. Не очень уютно чувствую себя в постели. — «О Боже, что я несу?» — Я имею в виду, что страдаю бессонницей без надежды на выздоровление. А вы все еще работаете? У вас там очень тихо.

— Нет, вообще-то я звоню из дома… Я живу один.

После этой реплики между нами повисла полная тишина, как листок бумаги, поднятый в воздух ветром и замерший там без движения на стыке двух противоположных воздушных потоков. Он живет один. У него нет жены, нет подруги, и он хочет, чтобы я об этом знала.

— Просто, — продолжил он, — я вспомнил, что ваш нью-йоркский номер у меня есть, но вы так и не сказали, собираетесь ли завтра вернуться домой.

— Да. Именно туда я и собираюсь, — пробормотала я.

— Значит, если мы захотим связаться с вами по этому делу в ближайшие несколько дней, можно звонить по этому номеру?

— Есть какие-нибудь новости?

— Я не могу вам этого сказать.

— Конечно, нет, — согласилась я. — Но зачем еще я могу вам понадобиться? То есть, как я уже говорила, я сломала всю голову, но не вспомнила ничего, помимо того, что уже рассказала.

— Понимаю. Но мало ли, вдруг придется прояснить или проверить ваши показания?

— Что ж, если я вам понадоблюсь, я буду в Нью-Йорке всю неделю.

— У вас сохранился мой номер на случай, если вам придется со мной связаться?

— Да, не волнуйтесь. Я буду беречь его как зеницу ока. Он тихонько засмеялся на том конце провода.

— Прекрасно. Если вы что-нибудь вспомните…

— Но…

— Я же сказал «если».