– Ну валяйте. Сны про службу?

– Нет.

– Из прошлого?

– Нет. Просто сон. Я вижу Алекс. Она на пляже. Стоит ко мне спиной и смотрит на океан. Это точно Лос-Анджелес, где-то в районе Санта-Моники. Что странно…

– Странно?

– Да. Мы познакомились в Пало-Альто. Там совсем другой пейзаж.

– Вам больше нравится то, что видите во сне?

– Нет. Не знаю. Мне не нравится океан.

– Почему?

– Потому что он слишком мощный, что ли? Я его побаиваюсь. Но он нравится ей. Алексия любит океан.

– А должна любить вас, верно?

Я молчал. Таня угадала, но мне не нравилась эта правда. С трудом признавался в этом даже себе, но я действительно ненавидел теперь Америку в два раза сильнее. За то, что она не родина, и за то, то там сейчас почти в плену моя любимая женщина.

– Как давно этот сон к вам приходит? – продолжила Татьяна, принимая мое молчание за ответ.

– С тех пор, как сказал, что люблю ее.

– Это хороший сон?

– Сначала он был хороший. Теперь как будто издевательство. Но это не тревога, – поспешил я добавить.

– Нет, не тревога, – поддержала меня терапевт. – Это страдание.

Я фыркнул пренебрежительно.

– Могу назвать другое слово. Тоска. Это более приемлемо для вашего брутального лексикона?

– Пожалуй.