– Сигнал для всей сотни. К бою!
Первым в протоку заходил челн с Гюнтером и двумя гребцами, за ним на вёслах втягивалась большая ладья с резкими обводами корпуса под флагом Ганзы. На её палубе можно было увидеть огромную команду из не менее, чем семи десятков человек, а сзади на буксире заходило ещё две явно купеческие, с расширенным трюмом и командой из девяти человек в каждой.
Итого девять десятков воинов «с хвостиком», против его пяти.
Вторая ладья с флагом Ганзы в затон не спешила и была пришвартована к противоположному берегу Поломети.
– Может, оно и к лучшему, – вздохнул Сотник, –Этих бы хотя бы суметь «переварить»!
Скёгги, капитан боевой ладьи, вглядывался в открывшийся за протокой затон. Он не был большим, но для стоянки нескольких ладей подходил идеально. Глубокий и закрытый со всех сторон густым лесом, он чем-то напоминал ему Балтийский берег финского племени Сумь в Ботническом заливе.
Настоящее волчье логово для их пиратского промысла!
Рядом стоял лучший боец их команды Хаук и тоже осматривал берега строения, что стояли рядом со сходнями и небольшим бревенчатым причалом.
На берегу всё было спокойно. Слонялись по берегу три русских мужика в каких-то неказистых и серых мешковатых одеждах.
Вот один из них подошёл к самой бревенчатой пристани, помахал эдак вальяжно приближающейся ладье рукой и на глазах у всей команды справил, покачиваясь, малую нужду прямо, напротив, в озеро.
– Bastard! Dettemå flosses, såhantillader sig enbeskidt russi skgris! ( – Сволочь! Этого нужно выпороть, что он себе позволяет грязная русская свинья! Дат.), – возмущённо выдохнул Скёгги!
И Хаук согласно кивнул. Караван из трёх судов полностью вышел из протоки, втягиваясь в затон. Челн Гюнтера уже приставал к пристани, и из него готовились выпрыгивать к швартовым гребцы.
В этот миг ближайший и пока что не выпоротый русский спокойно развернулся да зашёл бочком в ближайший сарай. Как-то незаметно пропали все остальные серые фигуры, и в воздухе резко сгустилось предчувствие опасности. Скёгги не мог себе отчётливо сказать, что было вокруг не так, но вся его битая-перебитая сущность просто сейчас вопила: «Вокруг смерть! Спасайся или дерись!»
И он уже успел открыть рот для подачи сигнала тревоги, когда с резким свистом в его грудь вошёл первый арбалетный болт!
И со всех сторон по ладьям ударил дождь стрел и болтов! На палубе ладьи всё смешалось в красном хаосе из мешанины окровавленных тел.
– Бей! Бей! Бей!
Только и слышался крик со всех сторон затона. И падали, порою пробитые насквозь, славные датские воины.
– Skærme op! Crossbowmen og bueskytter skyder! De ældste opdrager krigerne! Alle er klar til overfaldet! Klip rebet! (Щиты вверх! Арбалетчики и лучники вести огонь! Старшим поднять воинов! Всем приготовиться к штурму! Руби канат! Дат.), – разъярённым медведем взревел Хаук.
И в верх ушла дымная стрела – отчаянный призыв к хозяину Гарольду о помощи.
Пару десятков пиратов смело смертельным дождём с палубы. Но остальные были опытными воинами и прекрасно понимали, что их единственный шанс выжить–это биться и атаковать, причём срочно, не теряя ни секунды!