Он ведь и будку сортира поставил плетеную из веток не то ивы, не то ракиты. Быстро и просто. Вот и невысокие навесы соорудил для отдыха. Тоже плетеные, досок-то нет на настил. Да покрытые сверху примитивной циновкой из листьев осоки. Рабыня легко с ними управилась. Так что теперь навесы и от палящего солнца укрывали, и от дождя. Там-то и разместились широкие лавки, на которые и накинули шкуры для сна.
Ярослав засыпал плохо. Его сильно злило то, что его женщиной вот так по-свойски распорядились. Да и очень хотелось проверить – не ограбили ли его. Но пока он был вынужден сдерживаться и не выражать гостям слишком явного недоверия. В конце концов договор их был ему выгоден и очень полезен.
Не спалось, как оказалось, не только ему. Как только с улицы стал доноситься раскатистый мужской храп, дверь скрипнула, впуская гостью. Преслава подошла к Ярославу и молча скинула с себя одежду.
– К чему это? Я же говорю – неволить не хочу.
– Никогда не была с ромейцем… – едва слышно произнесла она и, наклонившись, очень умело и страстно его поцеловала. Ярослав ответил со знанием дела, благо она была далеко не первой женщиной в его жизни. А дальше завертелось. И, что самое интересное, помылась она или нет, было ему в те минуты совершенно без разницы.
Была ли это любовь с первого взгляда? Конечно, нет. Ярослав не верил в такие глупости. Страсть – да. Очень уж яркой оказалась Преслава. Слишком женственной. И не такой до смущения юной, как Любава. Перед ним впервые за минувшие дни в этой древности оказалась здоровая, полная жизни и страсти, уверенная в себе женщина. И он не мог перед ней устоять. Да и не хотел в общем-то.
Глава 8
Лето потихоньку набирало силу. Попадание в прошлое произошло где-то в середине мая, когда лес уже стоял весь зеленый с головы до ног. Сейчас же побежал июнь.
Единственное, что напоминало парню о благодатном сезоне, – корзины с картофелинами и прочими посадками разных культур из походных сумок конской упряжи. На проверку оказалось слишком много дробленых или как-то иначе поврежденных зерен в тех горстях крупы. Семечки подсолнечника так и вообще были частично раздавленные, частично лущенные и в целом выглядели очень ненадежно. Таких не берут в космонавты. Не долетят живыми. Но кое-что взошло. Из-за чего получилось десятка два больших корзин с черноземом, в которых потихоньку росли надежды на сытое будущее…
Люди с племени уже пришли и активно занялись работами, в которые их вовлек Ярослав. То есть наш герой смог добиться главного – окружить себя кластером так или иначе заинтересованных людей. Как в дальнем радиусе, так ближнем. Не идеально, но всяко лучше, чем было.
Кто прибыл? Ратмир сдержал слово и выставил семерку охочих из молодежи лет по пятнадцать-шестнадцать. То есть каждый по здешним меркам был взрослым мужчиной, ежели судить по годам. Но еще не состоялся как воин. Эти ребята жаждали воинской славы, но не имели своего вооружения, да и обучены были никак. Типичные «германцы» времен Тацита. Яростные, полные решительности и напора, но бестолковые от слова совсем. Весьма и весьма специфический материал. В естественных условиях он сам «трансмутировал» в относительно адекватных воинов, посредством отсева смертью тех, кто не желал адаптироваться. Здесь же Ярославу предстояло это как-то провернуть своими силами.
Кроме этой семерки, прибыли два десятка мужиков с топорами, лопатами и мотыгами. Топоры, разумеется, не боевые, а хозяйственные, но были из железа, хренового, но железа. А вот лопаты с мотыгами оказались деревянные, впрочем, других в этих краях и не использовали. Из чего Ярослав сделал вывод – племя не стало жадничать. Видимо, уклад Ярослава ему был очень нужен. Не только и столько сейчас, сколько в перспективе. Ведь его можно было как пустить на отличное оружие, так и продать, обменяв на копья и топоры пусть много хуже качеством, но много. Ну или как еще распорядиться. Товар был ценным, значимым. Его охотно можно было реализовать и франкам, и данам, и византийцам. Почти золото или серебро в своей исторической ликвидности. Почти, потому что далеко не всем оно было нужно. Его ценила больше военная прослойка, готовая грабить и убивать без всякого удержу, лишь обрести меч из персидского уклада.
Так вот. Эти двадцать семь мужчин постоянно находились в постоянной близости от Ярослава. Так или иначе. То есть повторить прием с ватажкой Драгомира было теперь нереально. Тут нужно было настоящую дружину натравливать. А это – рискованно. Так что и Мал, и Кент сидели тихо и не отсвечивали.
Женщины тоже прибыли в числе семи юниц годов тринадцати-четырнадцати. По местным годам – невесты на выданье. Ярослав же посматривал на них с сомнением. Как рабочая сила они годились слабо, ибо молодые доходяги. Как женщины – не привлекали, так как он видел в них слишком быстро повзрослевших детей. Но и отказаться не мог. Тем более что в лес за ягодами-грибами и прочими травами ходить усилий много не требовалось, да и детей им не ему делать придется и не сейчас.
Сверх того, к этой массовке добавлялось четыре женщины и три мужика, что занимались кормовой частью сделки. Все-таки прокормить всю эту толпу при тех условиях – задача непростая. Тут и дрова добывать, и воду таскать, и продовольствие на лодке вывези, и многое другое…
Получалась целая орава в сорок одну голову. Дополнительно Ярослав нанял в самом Гнезде из числа местной бедноты семь охочих парней в помощь своим рабам, что ударно «лепили куличики», то есть изготавливали кирпичи. Не за плату. Нет. Просто за корм. Эти ребята хорошо, если раз в день скудно чего жевали. А тут – двухразовое питание прямо по расписанию. Да не просто какая похлебка жиденькая, а довольно наваристая и даже с кусочками мяса или рыбы.
Еще большим весом в оперативной защите оказалась Преслава, которая так пока и жила на подворье Ярослава. Ее статус парню был непонятен. Вроде как сама по себе. Вроде как не его женщина и нужды тратиться на нее нет. Но и суток не проходило, чтобы они не занимались сексом. То есть их отношения явно выходили за границы обычного гостеприимства.
– Ты не переживай, в жены набиваться не станет, – заметил Ратмир наутро после первой ночи с ней.
– А чего так?
– Проклятье Марены на ней. Мало от кого может понести, а если такое и случается, то сбрасывает. Через то волхвой Мокоши и стала. Да только не под силу оказалось это проклятье преодолеть.