— А она как выглядит? — спросил Йанто.

Мишка поёжился. Образ индийской богини в ожерелье из черепов и поясе из отрубленных рук засел в его памяти намертво, — но видеть её наяву он точно не хотел бы.

— Она богиня смерти, вообще-то, — буркнул он. — Да ну, чушь всё это…

— Не чушь, — сказал Сашка. — Йанто нас вернуть не сможет, он сам сказал. Надо искать, кто сможет. Ну, не бога, конечно, но…

— Зеннов вот уже нашли, — кисло сказал Витька. — А можно вообще на жуть какую-то нарваться.

— Можем, — сказал Мишка. — А можем и нет. Нет, ребята, надо что-то делать же. Иначе мы так и будем вместе с Йанто по мирам бегать. Надо искать таких же мироходцев. У вас-то с этим как? — повернулся он к Йоло.

— Никак, — тот вздохнул. — Я не слышал о таком. Нет, в омнивизоре-то всякое показывают — но наяву…

— Вот тебе и будущее, — буркнул Витька. — Между звезд летать научились — а между вселенными нет.

— Говорят, для этого нужна деформация метрики девятого порядка, — вздохнул Йоло. — А двигатель Эйценхофта — это только пятый порядок же. Больше невозможно.

— Что за двигатель? — деловито спросил Сашка.

— Двигатель Эйценхофта, — повторил Йоло. — Гиперспейсовый, им корабли через гиперпространство прыгают. Но ему квантовый реактор нужен, и дилатонные накопители ещё.

— А что это за «квантовый реактор»? — спросил Мишка.

— Он меняет квантовые числа частиц, превращает материю в антиматерию, — пояснил Йоло. — Двигатель Эйценхофта примерно так же работает, только меняет не частицы, а кванты пространства.

— Слушай, а у тебя чертеж этой штуки есть? — спросил Сашка. — А то нам на Земле такой не помешал бы.

— Чертеж ты у зеннов попроси, — обиженно сказал Йоло. — Там объем знаешь какой? И там одного чертежа мало же, там нановерфи нужны, а они сами по себе знаешь сколько стоят? У нас, на Юлиманге, они в девятьсот шестьдесят миллиардов кредитов обошлись. А самая первая верфь, — где-то в семь триллионов. Её как раз зенны и строили.

— А что это за нановерфь? — спросил Мишка. Дело освоения космоса оказалось далеко не таким простым, как ему только что представлялось.

— Это штуковина такая, которая собирает всё на наноуровне, — пояснил Йоло. — То есть, из отдельных атомов, в масштабе нанометров.

Что такое нанометры, Мишка уже знал, — одна миллиардная часть метра. Ничего себе…

— А тот двигатель Эйценхофта — он большой? — спросил он.

— Самый маленький — сто сорок метров, — ответил Йоло. — Это без накопителей и реактора. И стоит три миллиарда кредитов. А вместе с ними — шесть миллиардов. А весь корабль — десять миллиардов, как минимум.