Тот, между тем, снял кролика с огня, понюхал, и, очевидно, сочтя его готовым, приставил вертел к рогульке с другой стороны, — остывать.

— Фт`эй авве, — сказал он с улыбкой.

— Привет, — ответил Мишка и тоже улыбнулся. Что делать дальше, он не знал. Ленку на помощь уже не позовешь: она в школе и освободиться только к вечеру. А русский язык подтянуть он бы и сам не отказался.

— Пр`вет, — повторил Йанто. — Нэ?

— Да, — сказал Мишка. — Нэ — да. Понимаешь?

— Пр`вет, — да, — ответил Йанто. — Йомханг?

Мишка улыбнулся. Так или иначе, но начало было положено… и отложено, потому что тут Йанто вспомнил о кролике. Подняв вертел, он протянул его Мишке. Тот взялся за другой конец, — но Йанто не спешил отпускать свой.

— И что? — спросил Мишка.

— Э`ви авве, — Йанто улыбнулся. Вытащив свой жуткий нож, он одним молниеносным движением разрубил кролика пополам — вместе с вертелом! — так что в руках у Мишки осталась лишь его задняя часть.

— Ни фига себе… — выдохнул он. Конечно, разрубить таким вот тесаком палку в палец толщиной очень даже можно — но он даже толком не почувствовал удара. Да что там удар! Он и движения Йанто почти не заметил — так, мелькнуло что-то… и смотрелось это жутковато. Наверняка, гость рубил так не одно только жаркое…

Йанто чуть удивленно посмотрел на него, убрал нож, полез свободной рукой в ранец. Достал увесистый кожаный мешочек, похожий на кисет, зубами распустил завязки…

Мишка ожидал увидеть соль, — но там оказалось что-то темное, похожее, больше на золу. Йанто сгреб её пальцами и щедро посыпал свою часть кролика. Потом, снова с улыбкой, протянул мешочек Мишке.

— Что это? — спросил тот.

Где-то он читал, что первобытные люди пользовались золой вместо соли, — но картошку с золой он уже пробовал, запеченную — и вкус не слишком понравился ему. Да и на зубах скрипит противно…

— Фтэ, — ответил Йанто, продолжая протягивать мешочек. Отказываться было невежливо, и Мишка запустил пальцы внутрь.

К его удивлению, там оказалась не зола, а что-то, вроде чая, — какая-то высушенная и мелко истолченная трава, ещё и с чем-то смешанная. Вздохнув, он посыпал этой смесью свою часть кролика.

Йанто вновь улыбнулся ему и сел, поджав ноги. Мешочек он поставил между ними, — и, взявшись за вертел, вцепился в мясо зубами. Мишка последовал его примеру. Чуть не обжег руку о горячее мясо, вздохнул, — руками есть было всё же непривычно, — и тоже откусил кусок, тут же удивленно уркнув. Оказалось очень вкусно. Трава напоминала базилик, и была смешана с солью, не обычной, а, скорее, морской, горьковатой, — очень необычное, но вовсе не плохое сочетание.

Мальчишка не завтракал, а потому лопал с завидным аппетитом, — как, впрочем, и сам Йанто. Довольно быстро от кролика ничего не осталось. Мишка не знал, что делать с костями, — да и с жирными руками, если на то пошло, — но Йанто разгреб ногой шлак и похоронил в нем останки несчастного кролика. С руками он разобрался ещё проще — облизав их. Мишка усмехнулся: попробуй он проделать что-то подобное за столом — точно заработал бы ложкой по лбу. Но выбора, увы, не оставалось — не вытирать же руки об халат? — и пришлось последовать примеру Йанто. Тот смотрел на него с откровенной усмешкой — но не обидно, а… как на младшего брата, наверное.

— Слушай, — сказал Мишка. — А откуда ты взял этот нож?

Йанто непонимающе взглянул на него.