сварливая и тяжелая, пудов на шесть весом. Начинается семей
ная потасовка: она его лупит, а он удирает в зону. Изредка
ей удается прорваться в зону, и там они бегают вокруг барака.
Майор вопит, супруга еще громче, надзиратели смеются, заклю
ченные прячутся, а больные на вахте ждут. В такой день, по
нятно, их не принимают, и конвой, тот, что привел их, отыгры
вается на больных.
— А вы?
— Я не все могу, Любовь Антоновна. Сколько доносов на
меня сыпется в управление!.. Обвиняют в том, что много помо
гаю политическим, создаю им курортные условия, держу са
нитарами каторжан. До гнусных анекдотов порой дописывают
ся. Донесли в управление всех лагерей, будто я любовник
Орлова...
— А Орлов?
— А что он может сделать? В управлении лагеря есть лю
ди, что по команде сверху официально доносят на него. Он
это знает, но изменить ничего не может.
— При чем же тут вы?
— Я — его протеже. Удар по мне — подножка ему.