Теперь и не получилось бы отвести взгляд, сердце подпрыгнуло и забилось часто-часто, увеличивая мучительное волнение. Я смотрела на Егора болезненно-неотрывно и торопливо пыталась понять: он привычно зло шутит или говорит серьезно? Наши отношения никогда не были добрыми, в лучшем случае – мы не замечали друг друга. А в худшем…

Моя мама умерла давно, когда я была совсем маленькой, и меня воспитывали дядя и тетя. Наверное, жизнь текла бы так и дальше, но однажды няня написала письмо моему отцу – Андрею Дмитриевичу Уварову, очень хорошему человеку и успешному бизнесмену. Вот так мы и познакомились.

Папа был женат на Елене Валерьевне, и он много лет воспитывал ее сыновей от первого брака – мальчиков-близнецов. Мальчиков… Так он их называл, хотя они давно выросли и уже учились в университете. И если Павел сразу окружил меня вниманием и заботой, то Егор, наоборот, не желал общаться. «Будь добра, сделай так, чтобы я тебя видел как можно реже», – сказал он при первой же возможности.

– Но я не могу контролировать сны…

– Научишься. У тебя просто нет другого выхода. – Егор поднялся и, неторопливо изучая обстановку, подошел к письменному столу. Теперь я не видела его лица, он стоял спиной. – Вот уже несколько недель ты не посещаешь школу. Почему? Ты все знаешь? Сомневаюсь. – Рука Егора потянулась к моим блокнотам с рисунками, и я задержала дыхание, надеясь, что он не станет их открывать. Альбомы, блокноты, папки… Это мои личные дневники. Просто я не пишу, а рисую. – Сегодня ты начинаешь нормально питаться, за выходные приводишь себя в порядок, а в понедельник Кирилл отвезет тебя на занятия. И я не хочу, чтобы ты получала оценки ниже четверки. – Егор коснулся верхнего блокнота, немного помедлил и, видимо, потеряв интерес к моим художествам, убрал руку. – Никогда не думал, что придется следить за чьей-то успеваемостью, но, кажется, мы дошли и до этого абсурда… Дженни, если ты получишь тройку, то следующее домашнее задание я буду проверять. Особенно меня порадуют устные предметы. – Развернувшись, Егор насмешливо улыбнулся. – Ты же наверняка хочешь рассказать мне о внешней политике России накануне Первой мировой войны. Или что вы там проходите? Пришли мне логин и пароль для электронного дневника, буду с утра до вечера гордиться твоими школьными оценками. Видишь, какой я добросовестный опекун. За пять минут решил все важные вопросы. Вставай, одевайся и спускайся к завтраку. Жду тебя в столовой через пятнадцать минут.

Егор ушел, а я некоторое время сидела неподвижно и смотрела на дверь. Перемены, произошедшие за ночь, должны были иметь какое-либо объяснение, я пыталась понять их, чтобы знать, чего ожидать дальше…

Мы давно не виделись с Егором лицом к лицу, и, возможно, вчера его потряс мой жалкий внешний вид.

«Нет, исключено. Он не станет переживать из-за меня даже секунду».

С катастрофы прошло немногим меньше месяца, и я могла предположить, что Егор решил начать новую жизнь. Рано или поздно это должно было случиться, потому что на плечи моего сводного брата свалился груз ответственности за семейный бизнес. Какой уж тут алкоголь… Посмотрев на настенные часы, прикинув, что у меня есть немного времени, я слезла с кровати, босиком подошла к столу и включила ноутбук.

– Опекунство… – прошептала я, набирая слово в строке поиска. – «Опека устанавливается над детьми до четырнадцати лет…» А старше?

Предложения побежали перед глазами, и я принялась бегло читать, узнавая много нового и не всегда понятного. «Наши отношения с Егором – это попечительство… вроде… В таком случае он не имеет права совершать сделки от моего имени… Я их должна совершать сама».

– «Попечитель воспитывает, занимается образованием подопечного, содержит его», – прочитала я, подперла щеку кулаком и продолжила изучение этой темы.

Информация посыпалась обрывочно, взгляд выхватывал то один абзац, то другой. Я вряд ли смогла бы разобраться в нюансах сразу, и к тому же жизнь всегда отличается от законов и правил. Да, я – наследница, половина бизнеса отца принадлежит мне. Но какие сделки я в состоянии совершить самостоятельно, если не имею опыта и знаний? И правильно ли я поняла то, о чем говорится в статье?

«Наверное, Егора я все же буду называть опекуном. Попечитель – непривычное слово».

Мобильник загудел и отвлек меня от скачущих в голове мыслей, большая часть которых заканчивалась вопросительным знаком. Увидев, что звонит Лиза, я торопливо приняла вызов. Теперь няня была единственным добрым человеком в моей жизни, вот только расстояние разделяло нас.

– Голубушка моя, ну как ты сегодня? – спросила Лиза, и я улыбнулась, радуясь от того, что слышу ее голос. После разговора с Егором мне явно требовалась небольшая поддержка.

– Нормально, с понедельника опять буду ездить в школу.

– Это хорошо. Горе приходит ко всем, так уж устроено на этом свете… К кому-то раньше, а к кому-то позже. Тебе, конечно, оно досталось совсем уж в юном возрасте, но ничего не поделаешь, надо жить дальше. – Я представила, как Лиза хмурится, и на ее круглом лице появляется печаль, щедро добавляющая морщин. Наверное, седые волосы няни привычно и аккуратно собраны в низкий пучок и заколоты черными шпильками. – Как бы я хотела увидеть тебя, Дженни. Уверена, ты там исхудала, кожа да кости остались… Уж я бы тебя откормила!

– Нет, я почти не похудела, – бессовестно соврала я, не желая расстраивать Лизу. – А как ты себя чувствуешь?

– Как обычно, ничего нового у меня не происходит. Вчера вот с Викой поругалась. Репетитор по русскому языку пришел, а твоя двоюродная сестра за полтора часа до этого собралась и уехала куда-то. Обещала вернуться, но не явилась. Как же я устала с ней воевать. А я чего звоню-то… – спохватилась Лиза и продолжила тише: – Марина Аркадьевна завтра собирается к вам в гости, побеседовать с тобой хочет.