«Да, меня так просто не отдадут», – пронеслась вторая изумленная мысль.

* * *

Бабушка выглядела так, будто только что поднялась с трона. Для общей картины не хватало лишь мантии и тяжелой короны, усыпанной драгоценными камнями. Высокая, худая, в длинном прямом платье благородного серого цвета, со старинным жемчужным ожерельем она производила впечатление женщины, давно разгадавшей тайну времени. И никто бы не сказал, что возраст бабушки близится к семидесяти. Аристократизм и ухоженность не то чтобы стирали годы, они делали их непонятными, путали цифры и отдаляли предположения.

Слегка вьющиеся седые волосы были уложены с художественной небрежностью, легкий макияж делал лицо свежим и невероятным образом прятал следы многодневной душевной боли. Хотя, нет, это сила духа не знала границ: бабушке требовалось в один миг перечеркнуть страдания, и она справилась с этим. И я догадывалась, что вытащило ее из глубокого траура – мысль о том, что единственная внучка, продолжательница рода, может покинуть этот дом.

Бабушка и Егор обменялись быстрыми взглядами, подтверждающими мои подозрения. Наверняка вчера на другой половине дома состоялось совещание, и моя встреча с Мариной Аркадьевной была расписана по минутам: когда в библиотеку захожу я, когда появляется Егор, и когда перешагивает порог бабушка…

Несколько недель тетю удавалось держать на расстоянии, атаковать меня она могла лишь по телефону, а теперь – последний аккорд. И я не сомневалась, что бабушка настаивала на своем появлении, она всегда участвовала в жизни семьи и никогда не оставалась в стороне. И потом, одно дело, когда за меня борется сводный брат, и совсем другое, когда на первый план выходит родная бабушка.

Егор поднялся, уступая место, и сделал шаг в сторону. Его глаза хищно блеснули, не обещая ничего хорошего моей тете.

– Добрый день, – Марина Аркадьевна заерзала в кресле, чувствуя себя неловко. Теперь против нее было сразу два противника, причем оба из разряда сильных. Противники-профессионалы.

– Рада видеть вас, – бабушка кивнула Марине Аркадьевне и добавила чуть осуждающим тоном: – Наконец-то вы приехали проведать племянницу. Дженни было очень тяжело.

Она практически обвинила мою тетю в равнодушии и при этом знала, что Егор не разрешал приезжать ни Марине Аркадьевне, ни Юрию Викторовичу.

«Бабушка, ничего не изменилось, да? Ты по-прежнему серый кардинал, раскладывающий перед собой чужие судьбы, точно карты…»

Плавно опустившись в кресло, она посмотрела на меня, будто собиралась ответить: «Ты права. Я вернулась. Ни у кого не получится вмешаться в жизнь нашей семьи. Я не позволю».

Мама назвала меня в честь бабушки, так что имя у нас было одинаковое – Дженнифер. Но мы не совпадали ни одной чертой характера.

– Я неоднократно обращалась к вам, Егор, с просьбой разрешить мне приехать, однако вы отвечали отказом, – с нажимом произнесла Марина Аркадьевна и занервничала еще больше. На ее лбу выступили еле заметные капельки пота, пальцы принялись теребить край кофты. Наверное, тетя уже чувствовала окончательный и бесповоротный проигрыш. – А уж меня больше всех интересует судьба Дженни! Мы, между прочим, ее воспитывали пятнадцать лет.

– Я очень благодарна вам за то участие, которое вы приняли в судьбе моей любимой внучки, – дежурно улыбнулась бабушка. – И раз мы с Дженни были так долго в разлуке, а вы имели возможность с ней видеться каждый день, то… Дженни останется у нас. Это справедливо и правильно. К сожалению, мой возраст не позволяет оформить соответствующие бумаги, официально заботу о Дженни возьмет на себя Егор. Тем более, что моя внучка сама этого хочет.

И я сразу ощутила на себе три взгляда – совершенно разные, и ни один из них не обещал тепло и поддержку. Да я и не ждала этого, только папа и Павел могли меня согреть…

«Меньше всего на свете я хочу такого опекуна», – вспыхнула правда, но вслух я произнесла совсем другие слова:

– Моим опекуном будет Егор, я это давно решила.

Марина Аркадьевна уходила торопливо, с гордо поднятой головой, демонстрируя несогласие и вселенскую обиду. А в моей душе росла и крепла уверенность, что такой ответ она не простит никогда. Однако, покидая библиотеку и забирая с собой приторный аромат духов, тетя все же повернула голову и деловито сказала Егору:

– Привезите Дженни в среду, вы мне это обещали.