На первом же свидании этот добрый человек сделал ей предложение, от которого невозможно было отказаться.

- Поехали со мной. Тебе пока только семнадцать лет, значит, пока так поживем. Как только исполнится восемнадцать - женюсь. Дом, машина, шмотки, цацки – всем обеспечу. Семье твоей помогу подняться, а то мать скоро коньки отбросит. Брата пристрою, с армии все борзые возвращаются и живут недолго. Отказа ни в чем знать не будешь. Но. Никаких детей. Не то сейчас время, чтоб размножаться. И предательства не прощу.

А она и не отказалась, в семнадцать лет хочется наряжаться и развлекаться, а не жить впроголодь, даже работая, как проклятая.

Но надо отдать должное Волчкову, он официально попросил её руки у матери, одарил подарками всю семью, обещал подумать о высшем образовании для Наденьки, а также любить, лелеять и все этом духе.

На учебу устроить даже не попытался и ей запретил… пытаться. Но дом купил, в нем хозяйкой сделал, одел, обул, а, как только невесте стала совершеннолетней, женился, как и обещал. Свадьбы сыграли две . Одну для братков в Питере, в шикарном ресторане, с приглашенными эстрадными звездами, лимузином и шикарным белым платьем. Вторая же была сыграна дома, в родном городке, и эта свадьба ей понравилась намного больше. Здесь не нужно было никого из себя изображать, никому соответствовать. Платье выбирала в местном магазинчике вместе с подругами и сестрами. Салаты резать вечером собрались соседки. Были и споры будущих свекрови с тещей, были искренние пожелания счастья и немного зависти, был выкуп и похищение невесты , были поцелуи под дружные крики «Горько!» и, конечно, была драка. Какая же веселая свадьба обойдется без хорошей драки. Только здесь она закончилась обнимашками и песней про плот. Тогда как в Питере в такой же ситуации начали стрелять, жених только и успел вывести невесту.

А семейная жизнь была… холодной. Муж, как она узнала, носивший прозвище Волчара, был жестким и бескомпромиссным. Ребенок также оставался под запретом. На все намеки свекрови, что пора и ее порадовать внуками, приходилось придумывать отговорки. Но уйти она не осмелилась, даже думать о разводе боялась. Предательства он не простил бы, как и обещал. А наживать в его лице врага она боялась, знала, что рука у него не дрогнет.

Обе мамы умерли на седьмой год ее супружеской жизни. Мама Надежды однажды не проснулась утром, не прошли без следа годы рабской работы и стресса. А свекровь в течение месяца сгорела от онкологии, не помогли ни деньги, ни связи.

Зато брат, вернувшись с армии, поступил и выучился на врача, осуществил ее мечту. Пока мама была жива, женился и даже детей завел. А Надя всегда поддерживала его финансово, а дважды задействовала связи Волчкова, чтоб устроить брата на лучшее место работы и, второй раз, чтоб отправить брата с женой в Америку на курсы повышения квалификации.

Сестрам тоже помогла с учебой и квартирами.

В общем одиннадцать лет семейной жизни пролетели, как один миг. Но в свои двадцать девять лет жила в большом доме, обеспеченная всем, только с чужим холодным человеком, к которому испытывала только благодарность.

Кто знает, как бы сложилась дальше их семейная жизнь, но в конце две тысячи первого года, когда чета Волчковых возвращалась ночью домой от друзей, их машину подрезали и обстреляли. Покушение на супруга Надежды совершались не в первый раз. И братки его собой прикрывали, жертвуя своей жизнью, и ранения он получал, но никогда до этой ночи, оказавшейся последней в их жизни, он не благодарил её просто так.

- За что? – Удивленно спросила она. Вообще-то он и раньше благодарил ее: за вкусный обед, за точно выполненное поручение, за вовремя проявленное понимание, а за заботу, которой она окружила его больную мать, он сказал слова, которые ей тех пор грели душу: «Спасибо за маму, чудо ты мной незаслуженное»

Но чтоб ни с того ни с сего, просто ехали в машине, вечер прошел обычно, ничем она там никого не поразила. И тут в тишине салона автомобиля раздается его голос:

- Спасибо.

- За что?

- За жизнь. И вообще, когда муж благодарит, принимай с радостью. И знай, если бы у меня был шанс все исправить, я бы тебя на руках носил, и как минимум троих детей заделал…- И при этом улыбается тепло и виновато, её сердце забилось так неистово, что она не сразу услышала истошный визг шин и стрельбу. Что-то крикнул водитель. Роман крепко обнял ее, а потом машина взлетела и ухнула вниз. Салон очень быстро заливало ледяной водой.

Было больно, страшно, но уверенность, что Рома все решит, никуда не делать. А муж в это время пытался открыть дверь. Машина уже стукнулась о дно, водитель не подавал признаков жизни, дышать было нечем. А Роман смог ногами выбить дверь и выплыть из машины, ставшей смертельной ловушкой для троих людей. Дальше он вытянул наружу жену, быстро снял с нее соболиное манто и подтолкнул вверх. Сам плыл рядом, помогая своей женщине. Они уже были у цели, когда Надежда заметила, что мимо мужа и сквозь него, оставляя за собой алое размывающееся пятно, плывут стремительные маленькие точки.

А она все равно пыталась всплыть, работая руками и ногами. И всплыла… Над чистым теплым озером, спокойным, окруженным зеленой лужайкой. Она так обрадовалась, что вначале даже не обратила внимание на то, что мужа нет рядом, что не видно освещенного моста и не слышно шума проезжающих машин.

Выйдя из воды на берег озера и без сил упав на травку, первое, на что она обратила внимание, что на улице значительно теплее, чем бывает в конце декабря; дальше странности только множились – небо было предрассветным, розоватым, но она точно помнила, что на улице стояла ночь. Мокрая одежда липла к телу, мешала. И, пытаясь ее снять, она увидела, что одежда не ее. И руки не ее. Ноги тоже чужие. Волосы другие, у нее светлее и короче. Она вся оказывается не она вовсе.

Чужие ноги подкосились, и она на четвереньках вернулась к озеру. Нет, не искать мужа, о нем она вообще не вспомнила. Ей нужно было увидеть себя-не себя. И отражение её показало молоденькую светлую пышную девушку.