Так и не сказал, что случилось. Да и не должен был.

Артем ушел, а вернулся с большим совком из кухни. Собирался сам куски вазы собирать, а не ждать, когда придет прислуга через день, и приберет.

— Дай мне, — отобрала у него совок. Почему-то мне показалось, что у него сейчас есть дела поважнее. Да мне и не сложно. — Я сама.

Он не остановил меня, а я склонилась, чтобы сложить мелкие кусочки в серый совок.

— Какие-то неприятности? — это так, чтобы тишину эту не слушать. В его присутствии она ужасна.

— Бывало и похуже, — хмыкнул Артем. — Прости, что разбудил.

Уже не в первый раз. Он полночи не спит, а потом как-то умудряется бодрствовать целый день.

— Ерунда, — покачала головой. — Иди, закончи разговор. Я тут сама все приберу и пойду к себе, — да, я хотела, чтобы он ушел. Болтать нам по-прежнему не о чем.

— К черту на сегодня работу, — значит, проблемы на работе, а не в личной жизни. А, это я уверена он решит.

— Все, — поднялась с полным совком и быстро понесла его на кухню, чтобы вытряхнуть в мусорное ведро.

Когда я это сделала, а совок положила на место, то обернувшись столкнулась с ним. Он был очень близко мне. Непозволительно близко. Снова.

— Ты дашь мне пройти? — спросила я. — Я пойду к себе, — отшагнула вправо, но и он туда же.

Очень смешно. А еще страшно, волнительно, и еще как-то…

— Постой, — подходит еще ближе, вынуждая меня опереться поясницей об столешницу. Еще чуть-чуть, и он заставит меня на нее забраться. — Почему ты меня боишься? Я такой ужасный?

Нет, не ужасный. Я даже не могу объяснить, что это у меня к нему. Не отвращение, а что-то другое. Но одно точно знаю сейчас, что не хочу, чтобы он меня касался.

— Артем… — состроила усталый вид. — Не надо…

— Просто ответь, — и тут он перешел границу, поставил руки по обе стороны меня, оперев их на стол, что мне было никак не сбежать. — Только давай на этот раз без детских психов и восклицаний. Ответь, как есть.

— Да, я тебя боюсь, — призналась я и уставилась на него огромными глазами. — Ты себе даже не представляешь, как…

— Напрасно, — почти шепотом произносит Львов. — Я тебе никогда не наврежу. Хоть что ты делай… — приближается к моему лицу, а у меня больше нет возможности отступать. — Если ты не заметила, то я все тебе прощаю.

— Прекрати, прошу тебя, — закрываю глаза. Нет сил и смелости видеть его так близко. Однако дышать я не могу перестать, приходится чувствовать его запах.