– Я не про то, – махнула рукой я. – Тогда, на обеде, дед говорил, что ты сейчас занимаешься каким-то важным проектом. Мое заклятье ведь мешает им заниматься, так? Что мы будем с этим делать?

А вот реакция мага мне не понравилась от слова «совсем». Он на мгновение замер, а потом в глазах полыхнуло подозрение. Нет, он и так образцом благодушия не являлся, но в этот момент я явственно ощутила волны недоверия, исходящие от него. А что я такого сказала?

– Мы с тобой, – с упором на эти слова произнес Рейстлин, – ничего не будем делать. Во всяком случае, пока.

– А кто будет? – поинтересовалась я, прекрасно осознавая, что сейчас меня жестко осадят. Потому что я лезла не в свое дело. А доверия ко мне нет и быть не может. Собственно, кто я для него? Ходячее недоразумение, которое упорно и отчаянно портит ему жизнь. Да и имеет ли он право доверять? Речь явно о каких-то важных разработках. И мне бы просто не лезть во все эти дела, но почему-то мне было необходимо все это знать.

От моего вопроса Рейстлин буквально заледенел. Даже взгляд стал холоднее, строже (если это вообще возможно у попугая). Но мне ответ и не требовался. Я уже понимала. Действительно, делать все будем не мы с чернокнижником. В этой игре сейчас ведет Николас Монтегю. Не просто же так они так долго друг с другом беседовали.

– Ответственные сотрудники, Кассандра, – резко ответил Рейстлин. – Ты к ним не относишься, значит, и волновать тебя это не особо должно.

И вроде бы все логично, правильно и под грифом «совершенно секретно», но я обиделась, честное слово! Что бы там у него не творилось, отказать всегда можно мягче. А не вот так вот… Со мной что, и разговаривать нормально нельзя?

– Больно надо, – подражая бабушке в образе герцогини, отрезала я. – Вот только на ближайшее время проблемы у нас с тобой общие, и если это отразится на мне, я должна об этом знать, не находишь?

Чернокнижник явно не находил. Интересно, он в принципе не умеет делиться проблемами, или это я такая особенная? Неважно. Меня это не касается. Пусть решает свои проблемы, как знает. Понадобится помощь, пусть приползает. Я, в конце концов, не благотворительный фонд, чтобы бегать за всякими попугаями с воплями «Давай я тебе помогу!». Я – ведьма. И почему в последнее время мне постоянно приходится себе об этом напоминать?

– Если будет необходимость, посвящу, – попробовал смягчить свои слова этот попугай. Или мне показалось? В любом случае, я уже закусила удила. Теперь я просто обязана докопаться до всех этих проблем из принципа.

– Я тебя услышала, – сухо отозвалась я, прекрасно понимая, что эта фраза в сущности ничего не значит. Всего лишь способ зарубить на корню любой разговор, сменить тему. Что угодно, только не попытка понять друг друга. – Если уж на то пошло, что мы сегодня с тобой будем делать? Пойдем в лабораторию или пойдем экспериментировать с локальной привязкой, измерять расстояние, на котором срабатывает телепортация и срабатывает ли она сейчас вообще?

Рейстлин пустился в пространные рассуждения о том, что, дескать, сначала нужно позавтракать, потом мы с ним проверим якорь, по-прежнему ли он активен. Я его не слушала. Какая разница, если он сейчас говорит все то же самое, что и я, только другими словами? Я думала о том, что, если Николас Монтегю сейчас должен выяснять какую-то информацию насчет проекта, то в ближайшее время он отчитается другу. И я во что бы то ни стало должна этот разговор подслушать!