Голова нещадно гудит от раздирающих меня вопросов: куда я приехала? Зачем?
В вагоне никого не осталось кроме меня. Тишина в купе оглушает, давит, выталкивает наружу. Я ей мешаю своим присутствием.
До сих пор не поняла, как я поддалась на эту авантюру с поездкой «в командировку» и к чему меня это приведет, но после концерта, что устроил муж накануне, я бы уехала и на край света. Иван уговорил, поддержал, помог с решением. Заказал и оплатил электронные билеты туда и (через три дня) обратно. Лишь бы приехала.
И я поехала. Не столько к Ивану, сколько подальше от мужа. Но скорее всего от себя — той, что потерялась в кошмарной личной жизни.
Безумные события нескольких дней прошли как в тумане. На работе взяла неделю отпуска за свой счет, дома всем, и даже родной маме (боже, как стыдно!), оставляя ей Дениску, наврала, что еду на выставку по работе. Очевидно, была настолько убедительна, что даже Пашка ничего не заподозрил. Да и некогда ему было догадки строить — бухал до работы, после работы, как еще не выгнали удивительно. Потому и не стал вдаваться в подробности и не препятствовать поездке, а может, предвкушал, как вольно будет пить и не где-то в гаражах или кабаках, но и дома тоже. И мать ему не помеха.
Павел любезно порывался проводить: увезти и посадить меня на московский поезд, но я втихаря от него вызвала такси и уехала раньше. Сорок минут от дома до вокзала терпеть его присутствие в полупьяном виде — сомнительное удовольствие, тем более, когда он за рулем.
Вспомнила мужа и как он валялся на пороге. Как в очередной раз невинно хлопал глазенками наутро, слушая рассказ матери о своем состоянии нестояния, битой посуде, раздавленном телефоне. И снова «не помню, наговариваете, простите». Похмелился и по новой «веселить» семью…
И теперь я здесь, в Екатеринбурге. И меня ждут.
— Девушка, приехали! — из ниоткуда в проходе появилась проводница, торопит на выход. Ну правильно — вдруг я до Москвы ехать собралась, а билет оплачен только до Екатеринбурга. Непорядок. — Вам помочь? — голос дежурно-дружелюбный.
Встряхиваю кудри руками, решительно поднимаюсь. Надо идти. Смущенно улыбаюсь полненькой проводнице. Форма ей идет.
— Спасибо, я сама.
Забираю вещи и двигаюсь к выходу, сопровождаемая сзади женщиной в темно-синей форме. В тамбуре передо мной еще два человека. Они выгружают чемоданы, сумки. Поверх чужих голов смотрю на перрон. Он похож на муравейник из встречающих-провожающих-уезжающих. Я в огромном чужом городе — одна, с сумкой наперевес, сжимая до побеления пальцы на молнии, стараясь унять дрожь. Другой рукой тяну за собой небольшой серый чемодан на колесиках, любезно одолженный Сонькой и ею же почти перекрещенный вместе со мной в дорогу.
Иван на перроне. Всматривается в людей. Я узнала его сразу — как-то выделяется он среди всех. Может быть той самой очаровательной улыбкой, которой он покорил меня в скайпе, и затмевающей сейчас всё и всех вокруг — меня увидел. Может быть телосложением. Высокий, крепкий, красивый. А может огромным букетом роз, который привлекает внимание всех проходящих мимо, вызывает восхищенные улыбки, зависть и желание оглянуться, найти ту, которой эти розы предназначаются.
Тамбур опустел, и я тоже благополучно вышла из вагона. Медленно двинулась в сторону человека, к которому приехала и который сейчас тоже шел мне навстречу. В растегнутой серой ветровке поверх тонкого белого свитера, голубых джинсах, белых кроссовках… Совпадение или дань моде, но я одета также, только цвета немного другие.
Чем ближе подходил Ваня, тем сильнее меня трясло. Страх чего-то необъяснимого, неподвластного разуму окутал все тело, обездвижил, заморозил. Хаотичные вопросы «что, где, когда» сменились на новые, и они сумбурно наскакивали одна на другую: почему Я, для чего, зачем?
Ваня, наконец, добрался сквозь толпу до замершей на месте меня. Остановился в метре. Молчит и улыбается, глаза искрятся радостью. Уже успел оглядеть меня с ног до головы, как и я его. Он выше меня, намного крупнее. Я пигалица рядом с ним, маленькая, хрупкая, но, как ни странно, не боюсь. Наоборот, чувствую себя под защитой, и чужой город больше не пугает.
Иван широко распахивает руки, приглашая в объятия. Мы синхронно шагаем друг к другу. Он мгновенно прижимает меня к себе так сильно, что я чувствую шумное глубокое дыхание и бешеное сердцебиение мужчины. Он волнуется не меньше моего. Обнимаю его за талию в ответ, просунув руки под ветровку, млея от тепла мужского тела.
— Наташка, рыжик мой, приехала! — я не знаю, он это говорит или я читаю его мысли.
И меня отпускает. Я все сделала правильно. Я приехала туда, где меня ждут и где мне рады.
От Ивана умопомрачительно пахнет мужской туалетной водой, явно дорогой, и этот запах… головокружительный и такой… родной, что ли. Мой.