– Коньяк? – предположила я, прокручивая в голове все свои косяки от самого рождения.

– Откуда в доме моей дочери коньяк? – строго спросил папа.

– Ниоткуда, – тут же открестилась я и с широченной улыбкой предложила, – но если нужно – я сбегаю.

– Марьяна! – гаркнул было папа, но тут же смягчился. – Давай чай.

Я выдохнула, понимая, что если родитель решил сесть за стол переговоров, то все не так плохо, как показалось в самом начале.

Потирая лицо и старательно сдерживая зевоту, я прошла в кухню, щелкнула кнопкой чайника, наблюдая, как отец устраивается за столом.

– Я слушаю, – приподняв бровь, сообщил папа.

Я заерзала под внимательным взглядом карих глаз, но выдавать стратегически важную информацию не торопилась.

– Марьяна, – напомнил о себе родитель, заметив, что я слегка зависла.

– Ну… Погода сегодня хорошая, да, пап?

– Марья, я хочу знать, что у вас за клиенты такие, если вас СОБР приезжает арестовывать, – не выдержал папа.

– Аааа… Ну… Депутат там был. И владелец…

– То есть моя дочь пляшет перед депутатами?! – сузив глаза, прошипел папа.

– Это единичный случай! – тут же возразила я. – Обычно твоя дочь пляшет перед детьми и их родителями под бдительной охраной твоего сына.

– Я уже смирился, что мой сын – боксер, – вздохнул папа, который лелеял мечту сделать из Макса военного, но потерпел сокрушительное фиаско, так как строжайшей дисциплины Максу и дома хватало.

– Пап, не нервничай, ладно? Давай я пообещаю, что мы больше к ним не поедем, и мирно попьем чай?

– Что с твоими уроками вождения? – немного смягчившись, полюбопытствовал родитель.

– Все отлично! Инструктор меня обожает, – не моргнув, соврала я. Вдруг вспомнила рекламное объявление, где некто неосмотрительно пообещал каждого научить водить как Шумахер, и решила сегодня же туда наведаться.

Я шустро разлила чай и поставила кружку поближе к папе. Достала печенье, насыпала его в корзинку и тоже подвинула ее к родителю.

– Уверена, что ты не успел выпить чаю, так торопился ко мне ранним утром, – елейно произнесла я.