– Я могу быть свободна?

– Да, конечно, – отвечаю скорее на автомате, не вслушиваясь в суть вопроса. – Ксения спустится?

– Скорее всего, да.

От этой новости почему-то стало грустно. Досадно. Стоило только представить ее ласковые, податливые губки, от которых сходил с ума, нежную, бархатистую кожу, на которой без зазрения совести оставлял следы, безумный, похотливый взгляд.

Начинаю представлять ее без одежды.

Такую прекрасную и беззащитную. Хрупкую и в то же время до безумия похотливую. Черт, да я бы трахнул ее на том самом столе в столовой, как только встречусь лицом к лицу, но в таком случае ярлык маньяка-насильника в глазах жены обеспечен.

– Глеб Олегович, не сочтите меня бестактной, но Ксюше нужно общение. Сейчас она очень одинока.

– Сочту тебя бестактной, Лида, если не перестанешь вмешиваться в наши отношения! – ответил грубо, глядя в серьезное лицо кухарки.

Этого еще не хватало! Порой слушаю советы женщины, зная, что она выскажет все прямо и не утаит ничего, но не позволю никому лезть к себе в душу, особенно сейчас, когда она так уязвима.

– Простите, – послушно опустила голову. – Я пойду. Но все же прислушайтесь к моим словам, – высказав последнее слово, Лидия покинула кабинет.

На кой черт она полезла в наши отношения? О каком общении говорила? А вчера мы чем занимались? Да и времени на это у меня нет. И вообще, я пытался заговорить с ней еще до брака, только девчонка шла на контакт неохотно. С чего Лида взяла, что сейчас Ксюша начнет со мной общаться?

Блядь!

Вся эта ситуация ужасно злила. Выбешивала эта неизвестность и неопределенность. Я вышел из кабинета, спокойно прошел в столовую и сел, как всегда, во главе стола. Приборы на две персоны по привычке стояли на своих местах, разложены идеально по всем правилам этикета, а запах… непередаваемый. Лида, как всегда, бесподобна. За это я ее и ценил – за прекрасные кулинарные шедевры.

Принимаюсь за трапезу, стараясь не задумываться о жене. Нам все равно рано или поздно придется встретиться лицом к лицу. Неважно, когда это произойдет сейчас или через пару часов. Это неизбежно. Не знаю, готов ли к этой встрече. Скорее да, чем нет.

Внезапно слышу классическую музыку, заставляющую меня замереть на месте с приборами в руках. Ту, под которую когда-то танцевала Ксюша на спектакле. Вспоминаю, как она грациозно двигалась, как поднимала идеально прямую ножку, как сверкала светлыми глазами, очаровывая зрителей своим шармом. Однако воспоминания прошлого затмеваются громкими стуками. Как будто кто-то по полу бьет молотком.

Ксюша.

Это она. Не нужно задаваться подобными вопросами. Этот стук я узнаю из тысячи, эту музыку буду проклинать до конца своих дней, как и проявленную когда-то слабость перед женщиной. Перед той, кого давно любил и кого не мог забыть долгое время.

Вновь в голову лезут непрошенные воспоминания, причиняя боль. И злость. И раздражение. Не столько от того, что девчонка вновь ослушалась меня, сколько от болезненного прошлого. И тот факт, что сейчас Ксюша танцует в ненавистном мне зале, вызывало внутри накрывающую огромными волнами ярость.

Проклиная себя и заодно весь мир, резко поднимаюсь со стола и направляюсь к танцевальному залу. Хотел, как в прошлый раз, открыть ее и выгнать нерадивую девчонку, вновь пригрозив домашним арестом. Но что-то меня остановило за секунду до совершенного действа.

То ли воспоминания последствий предыдущего наказания, то ли еще что-то, но я каким-то образом не ломлюсь к Ксюше с криками, как разъяренный бык, наоборот – тихонько открываю дверь. На этот раз она надела пачку и собрала волосы в пучок. Стояла спиной ко мне, глядя на себя в зеркало, исполняла один из сложных элементов (насколько мне известно).