Так… Ладно. Меняем тактику. Холодная война работает из рук вон плохо, а самое главное… Ну, не могу я так!

— Я понимаю, — проговорила я уже совершенно другим, более мягким тоном. Таким, каким обычно с ним и разговаривала.

И… Быть может, мне показалось, но, кажется, его плечи чуть отпустило напряжение.

— Но мне было больно услышать твои слова. Я не могла видеть, как ты сражаешься с тьмой в одиночку. Я хотела помочь.

Он молчал. Серьезно слушал мои слова, не отрывая взгляда от моего лица, а я продолжила:

— Ты не можешь говорить мне нечто вроде: «Убирайся», «Прочь» или «Проваливай», Ридрих. Не можешь. И…

Я выдохнула и прикоснулась к его щеке, заглядывая прямо в темную бездну его глаз.

— Если бы ты мне сказал, что наша близость может усилить твою тьму, я была бы осторожнее. Говори со мной, Ридрих. Пожалуйста.

По его губам скользнула кривая улыбка, в которой не было и намека на веселость или насмешку.

— Всегда, когда я с тобой, тьма внутри велит мне тебя убить.

По моей коже побежали мурашки, но я не отвернулась от него. В его глазах промелькнуло что-то такое… Словно он ждал, что после подобного откровения я вскочу и с криками умчусь от него, куда подальше.

Что ж… Возможно, разумный человек так бы и поступил…

Но я лишь улыбнулась ему и, подавшись вперед, легко коснулась его губ, прошептав:

— Спасибо.

Он услышал меня. Не проигнорировал. Не отмахнулся. И это было главным.

И тогда… Боже, как же я ненавижу этот мир за то, что здесь нет видеокамер, потому что этот момент нужно было обязательно записать и крутить на повторе целую вечность.

С шумным выдохом, Ридрих запустил пальцы мне в волосы, и с его губ сорвался смешок.

— Я сказал, что хочу убить тебя, а ты меня благодаришь, — произнес он, заманивая меня в омут своего взгляда.

— Не вижу противоречий, — усмехнулась я, закидывая руки ему на плечи.

Его глаза вспыхнули, и в награду мне достался еще один умопомрачительный поцелуй, который гордо вошел в мою коллекцию моментов с Ридрихом.