— Лови ее! — закричала суккуба, сложив ладони рупором.
— Подведите краба ближе, — прошептала ассасин, указав на паучка сюрикеном. — Возьму ее тепленькой.
Ларгита взвизгнула, выронила баклажку и схватилась за вожжи. Паучок припустил так, что рюкзак сорвался со спины, но против нашего быстрого и могучего чудовища у него не было ни шанса.
— Как тебе такое, ведьма? — я уложил Фотон на перекладину, взялся ладонями за гарду и принялся посылать луч за лучом, как из лазерного пулемета (как бы странно это не звучало).
Первая же очередь срезала твари половину лап, наездница кубарем покатилась по земле, и Хира едва успела отклонить дом в сторону, чтобы тот не задавил добычу. Ангиз спрыгнула на ходу, и когда мы, опираясь друг на друга, добрались до цели, Ларгита уже стояла на коленях с обвившей шею змеей и острой звездочкой у лица. Пленница не пыталась сопротивляться, лишь тихонько поскуливала и перепуганным взглядом смотрела на нас. Ассасин намотала рыжие локоны на кулак и запрокинула сестре голову, одновременно усилив давление на горло.
— Тебе лучше немедленно снять проклятие, — прошипела она.
— Нет! — выкрикнула ведьма, несмотря на дикую дрожь во всем теле. — Никогда! И вы не заставите меня предать Владыку!
— Ну, — Хира обнажила клыки, — это мы сейчас проверим…
Глава 5. Последний сон
— У вас ничего не получится! — тихонько взвизгнула добыча. — Режьте меня, жгите, пытайте, но я не сниму проклятие! Я умру мученицей! Настоящей героиней! Но Повелитель будет жить! И поставит мою статую в Обители! А большего мне и не надо!
— Держите крепче, — я хотел хрустнуть пальцами для разминки, но вовремя передумал, увидев артритные шишки. — И уберите змею.
Гадюка с недовольным шипением вернулась на предплечье хозяйки. Я взялся за высокий воротник платья и рванул, обнажив горло. Ларгита пискнула, густо покраснела и отвернулась, наверняка думая, что я собрался над ней надругаться. Меня же беспокоило совсем другое. Словно лор ощупав покрывшуюся пупырышками кожу, я не нашел ничего, что походило бы на ошейник — даже замаскированный. Ни колье, ни цепочки, ни шелковой ленты — вообще никакого украшения, хотя усеянный кристаллами золотой обруч так просто не спрячешь.
— Предательницы! Как посмели вы присоединиться к этому колдуну! Нет вам прощения! Ладно Хира, но ты, Ангиз… Вот уж не ожидала!
— Где ее ошейник?
— У нее нет ошейника, — спокойно ответила ассасин.
— Ага, — поддакнула суккуба. — Она идейная.
— В смысле?..
— В прямом. Топит за ублюдка по собственной воле. Навыдумывала себе непонятно чего, поверила в этот образ, а потом и влюбилась. Вы, люди, называете такое стокгольмским синдромом.
— И как мне ее освободить?
— Не знаю. Но можно начать с малого. Давай сломаем ей мизинец?