— Да, — ответила Кендра. — Вряд ли я когда-нибудь найду кого-то, кто был бы готов принять меня к себе в ординатуру, чтобы я смогла стать практикующим врачом, но, к счастью, среди однокурсников у меня остался один друг, Стивен Картер. Остальные мои бывшие друзья ведут себя так, словно я никогда и не существовала, однако он не побоялся рискнуть и взял меня на место ассистента врача. Мне полезно иметь работу, на которую я должна ходить каждый день. И хорошо, что дети видят, как я работаю.
В момент гибели Мартина Кендру никак нельзя было назвать трудягой. По словам самого Мартина, его родителей и даже кое-кого из ее подруг, отказавшись от планов опять начать работать врачом, она «стала совсем другой». То, что поначалу казалось временным решением, нужным лишь затем, чтобы она приспособилась к материнству, привело к полной перестройке ее личности. Особенно заметным это стало, когда ее мать разбилась насмерть на машине, возвращаясь поздно ночью на Лонг-Айленд, после того как помогала зашивающейся Кендре с детьми. Кендра перестала сопровождать своего мужа на светские мероприятия, а тем, кто с ней все-таки встречался, казалась раздражительной, сбитой с толку и неопрятной. Их друзья начали шептаться о том, что она стала алкоголичкой. Когда речь заходила о Кендре, они говорили: «Бедный Мартин» — и добавляли: «Ему приходится оставаться с ней из-за детей».
Более того, в тот вечер, когда был убит Мартин, няне, по ее словам, пришлось трясти Кендру в попытке разбудить ее после того, как она, ища помощи, в отчаянии набрала номер 911.
— Понимаю, что вам не терпится сесть за ужин, — сказала Лори, которой тоже надо было спешить. — Скажу вам прямо, почему я здесь. Вы заявили родителям Мартина, что это я отказалась работать с его делом. Это заведомая ложь. И из-за этого складывается впечатление, что вам есть что скрывать.
— Мне нечего скрывать, и вам это известно. Я просто пытаюсь жить дальше. Воспитывать детей. Ходить на работу. Нам с детьми не выдержать, если вы опять выкопаете эту историю, да еще перед телекамерами. Я ведь вам уже объяснила.
— Тогда почему вы не можете сказать это родителям вашего мужа?
— Им меня не понять. Они много лет пытались завести детей, так что для них он всегда был чудо-ребенком, а потом он вдруг погиб. У них нет ни капли сочувствия ко мне. Они смотрят на меня и видят убийцу. Вы можете себе представить, насколько это ужасно? Мои собственные родители умерли, так что Мартин и его родители были моими единственными родными людьми. А теперь они ненавидят меня. И одержимы стремлением получить опеку над моими детьми. Они никак не желают оставить меня в покое.
Ее плечи затряслись, было видно, что она вот-вот разразится слезами.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — не говорите им, что вы не стали делать это шоу из-за меня.
— Я не могу им не сказать, — ответила Лори. — Ведь это они написали мне письмо о деле Мартина. Я уважаю ваши желания, но мне надо относиться с уважением и к тому, чего хотят они.
— Они используют это против меня — то, что я ввела их в заблуждение. Они рвутся в бой, желая во что бы то ни стало получить право опеки над моими детьми. — Она понизила голос. — У них есть деньги. И влияние. Они найдут судью, который встанет на их сторону. Пожалуйста, скажите мне, что я могу сделать.
— Это можете решить только вы сами, — сказала Лори. — Но вы втянули меня в свой обман. Я бы солгала родителям вашего мужа, если бы не вывела их из заблуждения. Утром я им позвоню и объясню, почему мы не занимаемся делом их сына.
— Или, — предложил Райан, — вы могли бы просто принять участие в нашем шоу.
Кендра, моргая, посмотрела на него.
— Если вы примете участие в шоу, — объяснил он, — то мы сможем не сообщать им, что вы ввели их в заблуждение. Мы сделаем передачу, и на этом разговор будет окончен.
Кендра отвела от него взгляд, и было видно, что она взвешивает плюсы и минусы имеющихся у нее вариантов.
— Хорошо, — нехотя согласилась она. — Как я вам и говорила, мне нечего скрывать. Но я не хочу, чтобы по телевизору показывали моих детей.
— Само собой. — Райан ободряюще положил руку ей на плечо.
— И в вашем шоу не должна идти речь о моей работе. Стивен пошел на риск, наняв меня, и я не хочу, чтобы ему докучали беспокоящими звонками или того хуже.