Пролог

Шестидесятилетняя Кэролайн Рэдклифф едва не выронила одно из блюдец, которые она пыталась сложить в аккуратную стопку и поместить в переполненный сервант, когда из игровой комнаты донесся громкий рев. Она сразу же почувствовала себя виноватой из-за того, что на минутку отвела глаза от детей. Она смотрела в окно, радуясь тому, что теперь, в конце марта, сможет проводить больше времени на открытом воздухе, гуляя с детьми.

Когда она устремилась на плач, мимо нее пробежал четырехлетний Бобби, хихикающий, не закрывая рта. А в комнате она обнаружила двухлетнюю Минди, которая рыдала, уставив свои голубые глазенки на кубики, рассыпанные вокруг ее ног.

Кэролайн сразу смекнула, что к чему. Бобби был милый мальчик, но он обожал придумывать всякие мелкие пакости, чтобы помучить свою маленькую сестренку. Время от времени Кэролайн посещало желание предупредить его, что девочки имеют обыкновение в конце концов уравновешивать весы, но она решила, что Бобби и Минди это типичные брат и сестра, которые рано или поздно все утрясут.

— Минди, солнышко, все хорошо, — ласково сказала она. — Я помогу тебе сложить их заново, как было.

Но Минди только надулась еще больше и оттолкнула от себя ближайшую кучу кубиков.

— Не хочу! — крикнула она, после чего начала требовать свою маму.

Кэролайн вздохнула, нагнулась и, посадив Минди себе на бедро, крепко обхватила малышку руками, пока та не угомонилась и ее учащенное, возмущенное дыхание не вошло в норму.

— Так-то лучше, — сказала Кэролайн. — Умница, Минди.

Отец Минди, доктор Мартин Белл, предельно ясно дал понять, что желает, чтобы Кэролайн перестала «баловать детей». По его мнению, даже просто беря Минди на руки, когда та плакала, она «баловала» ее.

— Речь идет просто-напросто о поощрении и наказании, — любил повторять он. — Нет, я не сравниваю их с собаками, однако ведь всех животных учат именно так. Она хочет, чтобы вы обняли ее. И если вы станете делать это всякий раз, когда она будет закатывать сцену, слезы в нашем доме будут течь день и ночь.

Что ж, прежде всего, Кэролайн не нравилось, когда детей сравнивали с собаками. К тому же она хорошо знала, как нужно воспитывать детей — она вырастила двух собственных и помогла вырастить еще шестерых в те годы, когда работала няней. Беллы были в ее практике четвертой семьей, и, по ее разумению, Бобби и Минди заслуживали, чтобы она уделяла им повышенные внимание и заботу. Их отец все время работал, и у него были правила для всех в доме, включая малышей. А их мать — что ж, их мать явно переживала сейчас не лучшие времена. Именно поэтому Кэролайн и работала с детьми, чья мать не работала, а сидела дома.

— Бобби. — Она услышала, как он бежит по лестнице вверх. — Бобби! — позвала его она. Теперь она уже знала, что пока доктора Белла нет дома, и дети, и она сама могут производить любой шум. — Мне надо с тобой поговорить. Ты знаешь почему, молодой человек?

Хотя Кэролайн души не чаяла в этих двух малышах, она все же не давала им вить из себя веревки.

Кэролайн поставила Минди на пол, чтобы встретить ее брата у подножия лестницы. С каждой ступенькой Бобби двигался все медленнее, пытаясь отсрочить неизбежное. Между тем Минди в нерешительности смотрела то на Кэролайн, то на своего брата, гадая, что же будет теперь.

— Прекрати, — строго велела Бобби Кэролайн и, показав на Минди, сказала: — Ты же знаешь, что так нельзя.

— Прости, Минди, — пробормотал он.

— Я тебя не слышу, — сказала Кэролайн.