- Грустишь?

- Неужели так заметно? – повернувшись, прищуривается она. – Может, мне спуститься и поиграть в твистер со всеми? Как думаешь, это меня развеселит?

- Переломаю руки тому, кто посмеет дотронуться до твоей задницы, - опускаю ладонь и сжимаю упругую ягодицу, обтянутую узкими джинсами. – Это моё, - заявляю свои права, а потом коротко целую Тому в шею.

Она наклоняет голову, и я двигаюсь к уху, чтобы прикусить мочку и прошептать ей всё, что я планирую делать с ней сегодня ночью. Чуть позже. Секс на пароме немного снял напряжение, но недостаточно.

Думал, уже могу контролировать свои грёбанные порывы, но с Томой контроль летит ко всем чертям. Я её хочу. Постоянно.

- Да ты собственник?

- Есть такое.

- А тебе весело? – меняет тему, кивая на толпу внизу.

- Вполне, - коротко бросаю, но, по правде, мне уже скучно.

Когда вечеринка балансирует на грани – самое то, когда большая часть присутствующих находится в одном шаге от отключки, мне уже не интересно.

Обнимаю Тому за талию и целую в плечо. С огромным удовольствием я бы сейчас уединился в спальне и стянул эту дурацкую одежду с нас. Но, наверное, за минувшую с нашего знакомства неделю, Тома уже итак заметила, что я маньяк во всём, что касается её. В один момент мне самому интересно, как долго я могу сдерживать свои желания и не трогать её, в другой – думая, какого чёрта. Если хочу трахнуть девчонку, надо пойти и трахнуть. Короче, грёбанные контрасты и сомнения. Совсем мне несвойственные.

Да уж, встречаться с одной и той же бабой целую неделю мне тоже несвойственно.

Но Тома отличается, и привычная матрица уже даёт сбой.

- Любишь быть в центре внимания, - и это даже не вопрос.

- А я и есть сам центр внимания, - заявляю с наглостью.

На самом деле, так и есть. Вечеринки, которые устраиваю, все крутятся вокруг меня. Я свой в Лондоне, сослан сюда «любимым», да-да, в кавычках, родителем в возрасте четырнадцати лет. Как там Есенин про каждую собаку писал, так меня тут в центре британской столицы тоже каждая собака знает. Я не скрываюсь, не прячусь, хотя родитель явно предпочитает, чтобы я не высовывался. А я высовываюсь. Ему назло.

Сослать – сослал, но плясать под его дудку я не собирался и уже навряд ли соберусь.

- Пошли, - бросаю и беру Тому за руку.

- Куда?

- В сторону кровати.