– Зои, почему ты так поступаешь со мной? – прошептала она. – Не проще ли вернуться домой?

Ей тотчас вспомнилось, как младшая сестра читала на ночь молитвы, хотя родители никогда их этому не учили и не поощряли этого. Одетая в свою любимую розовую ночнушку с изображением Золушки, Зои подглядывала сквозь пальцы, проверяя, смотрит ли на нее Эмили и слушает ли, и увидев, что да, смотрит, хихикнула и сменила слова молитвы на другие, которым ее научила Эмили: «Сейчас, когда ложусь я спать, прошу я Господа конфет мне дать».

Зои была таким милым ребенком! Но избалованным. В двенадцать лет она уже вовсю таскала у Эмили косметику и наряды, как будто уже была подростком, как будто хотела вырасти слишком быстро. Эмили несколько раз отругала ее, после чего Зои на нее долго дулась. Когда та заявила, что тоже хочет стать медсестрой, Эмили чуть не запрыгала от радости, хотя младшая сестра не отличалась трудолюбием и явно выбрала не ту профессию. Школьные отметки едва-едва позволяли ей поступить в медицинский колледж, но даже их она получала лишь благодаря постоянной помощи Эмили.

Она знала: ей придется рассказать родителям о записке. А еще у нее больше шансов найти у них дома что-то вроде старой поздравительной открытки. Сама Эмили получала от сестры лишь эсэмэски со словами «С днем рождения» или «Счастливого Рождества», но родителям Зои наверняка слала открытки.

Завтра Эмили пойдет к ним и поищет что-нибудь, написанное почерком сестры. Утром ей выходить в раннюю смену. Она приедет на работу, разыщет Дэллоуэя и заверит его, что ее лечащий врач не нашла никаких противопоказаний. Ему больше нет оснований беспокоиться.

На следующий день Эмили закончила свою смену с чувством удовлетворения. День прошел удачно, без каких-либо эксцессов и происшествий. Ничего драматического или неприятного не случилось. Пациенты отправлялись в операционную, возвращались оттуда прооперированными и быстро шли на поправку. Дэллоуэй был счастлив. По его глазам Эмили видела, что он больше не обеспокоен ее поведением, и после обхода даже похвалил ее за хорошую работу. Она буквально летала, хотя за спиной у нее была восьмичасовая смена и почти ни минуты отдыха.

…Эмили шагала к дому родителей с твердым намерением найти то, что ей нужно. Джеральдин не тратила время впустую. Не будет тратить и она. Детектив-инспектор договорилась, чтобы в шесть тридцать утра домой к Эмили пришел следователь и забрал фоторамку, которую он поместил в большой пластиковый пакет для улик. Накануне вечером Джеральдин эсэмэской предупредила ее о столь раннем визите. В ответ Эмили заверила ее, что не возражает, поскольку ей выходить в утреннюю смену и к этому времени она уже встанет.

После обеда Эмили послала Джеральдин эсэмэску – сообщить о своих планах, а также спросить, стоит ли говорить родителям о своей находке. Она не хотела, чтобы они без нужды отнимали у Джеральдин время и искали еще пять минут славы. Эмили, как обычно, уберет их дом и заодно поищет открытку к дню рождения или рождественскую. Как только будет доказано, что записка действительно от Зои, им можно будет все рассказать. Можно даже не сомневаться, что мать позвонит какому-нибудь репортеру, возможно, в надежде получить вознаграждение за свою историю. Хотя вряд ли кто купится на историю о пропавшей взрослой девушке, оставившей записку, что она не вернется домой. Ее родители, похоже, начисто забыли о том, что взрослый человек может уехать куда угодно. Им крупно повезло, что полиция занималась поисками их дочери так долго и упорно, а теперь была готова принять к сведению новое свидетельство.

Опустив голову, она проверила свой мобильный – нет ли ответа от Джеральдин. Таковых оказалось два. Первый был предельно краток: «ОК». Прочитав второй, Эмили вздохнула: «Нужно будет обсудить. Родители – ближайшие родственники». Тут она на ходу налетела на кого-то, шагавшего в противоположном направлении. Это была ее вина – она не смотрела, куда идет.

– Извините, – сказала Эмили, растерянно уставившись на невысокую женщину. В первые секунды перед глазами у нее все расплылось. В белой блузке с коротким рукавом и темной юбке, без чулок, крупные ступни засунуты в белые парусиновые туфли на резиновой подошве. Вид усталый и измученный. Верхняя губа в капельках пота, к влажному лбу прилипли пряди волос.

– Ой, с вами всё в порядке? Может, вам помочь?

Женщина с отчаянием в глазах пристально смотрела на Эмили.

– Мне нужно найти мою племянницу. Она пришла сюда, а теперь не идет домой, – с сильным иностранным акцентом ответила она.

– Хорошо, хорошо, мы найдем ее. Как ее зовут? Как она выглядит? – спросила Эмили, глядя на лица прохожих.

Женщина взволнованно взмахнула рукой:

– Она маленькая. Темные волосы, как у меня. Очень красивая и молодая.

Эмили обняла ее за плечо и повела к входу.

– Не переживайте. Пойдемте к дежурному. Вдруг там помогут ее найти. – Нажала кнопку вызова лифта. – В какой день она поступила? Сегодня? Вчера?

Женщина отстранилась. Ее испуганное поведение насторожило Эмили. Зажав ладонями рот, незнакомка дрожала всем телом.

– Вы не понимаете. Катка не пришла домой. Сестра говорить, что она не сошла с самолета. Доктор Дэллоуэй говорить, что он не знает, куда она делась. Но сначала она была здесь. Затем она должна сесть на самолет домой, но она не вернулась, и моя сестра обвиняет меня. Катка – единственная дочь.