Но, видимо, несчастных в любви.

Ведь будь они счастливы, то их бы здесь не было.

Поцелуй начался нежно, словно Юра боялся напугать её. Но затем, почувствовав ответное движение губ, он стал более уверенным и страстным. Ю легко подхватил девушку на руки и бережно опустил на огромную кровать с белоснежными простынями.

Их взгляды встретились, и в воздухе повисло сладкое томление.

— Выключи, пожалуйста, свет, оппа, — прошептала она, с трудом подбирая слова. — Пожалуйста, только не смейся…

— Как прикажете, — все же не выдержал и поддразнил ее мужчина.

Щелчок, и комната погрузилась во мглу. Лишь слабо пробивающиеся сквозь плотные шторы огни ночного города очерчивали контур ее точеного тела.

— Даже в темноте ты такая красивая, Дури! — не смог он сдержать трепетного восхищения.

Как только их губы встретились вновь, поцелуй будто прорвал плотину эмоций, чувств и желаний, так долго сдерживаемых глубоко внутри. Юра целовал Дурианну с неистовой, голодной страстью, утоляя жажду близости, что жгла его изнутри.

Его желание росло с каждым мгновением. Он хотел её всем своим существом, каждая клетка его тела словно микроскопические магнитики тянулись к ней. Он провёл рукой по её щеке, затем по шее, наслаждаясь мгновением близости. Её дыхание сбилось, и он почувствовал, как её тонкие пальцы принялись нервно расстёгивать пуговицы на его рубашке.

Этот неуклюжий процесс занял столько времени, что он не вытерпел, резко выпрямился, сдёрнул рубашку через голову и отшвырнул в сторону.

Когда Дури услышала в тишине металлический звук расстёгиваемых ремней, она немного, но испугалась. До этого момента у нее было всего лишь два партнёра в отличие от более опытного оппа.

А вдруг она не будет настолько хороша, как его предыдущие женщины?

Эта мысль заставила ее сжаться.

Болезненное воспоминание о жаркой стюардессе Жанне вновь пробудило давно забытые комплексы.

— Дури, ты самая красивая девушка, которую я только встречал, — неожиданно прошептал оппа.

Ю даже не догадывался, насколько эти слова ей были так нужны именно в тот момент.

Дури посмотрела ему в глаза и видела, что он не врал.

В них отражались огоньки ночного города и читался благоговейный трепет, словно она богиня или самая драгоценная вещь, без которой он не видел смысла своего существования.

Юра начал медленно расстёгивать замочки на корсете Дурианны, лаская взглядом открывающуюся кожу. Мужчина не мог оторваться от изящных изгибов ее фигуры, упругих холмиков груди с манящими вершинками, плавных линий бедер.