Глава 19

Меня затошнило от осознания произошедшего: было всего два варианта развития событий: или я, воспользовавшись перчатками, как-то умудрился вытащить Мири и зачем-то её закопал. Или кто-то подбросил это, чтобы свалить всю вину на меня. Я схватился за голову. Ну, скажите, зачем мне понадобилось вытворять подобное с Мири?

Испуганно посмотрел на перчатки, которые терзал Везунчик, и попросил его спрятать «добычу» где-нибудь подальше. Щенок понятливо взглянул мне в глаза и, схватив «улику», быстро исчез с ней в прорехе повозки. На душе стало немного легче. Допустим, я теряю рассудок, но продолжаю любить Мирелу и, в приступе безумия, подобно животному, пытаюсь оградить её от опасности. Бред, тысячу раз ― бред…

Но ведь кто-то хочет, чтобы я поверил в это, и мои друзья тоже. Неужели это делается лишь для того, чтобы они отвернулись от меня и бросили вдали от дома? А один я не смогу достичь желаемого. Ну вот, кажется, ты, Барри, и добрался до сути. Тот, кто навёл на княжеского сына заклятье хрупких костей, или его союзник очень не хочет, чтобы я добился успеха. Но кто это может быть? Неужели один из тех, кому так бесконечно доверяю?

Я застонал в отчаянии, не зная, что теперь и думать. Везунчик снова вовремя оказался рядом и, облизав мои руки, немного успокоил. Прижал его хрупкое тельце к себе и не заметил, как заснул. Но даже во сне мой мозг продолжал работать: мне снились друзья, которых я предал, и печальные лица отца и няни, словно спрашивавшие меня:

«Как же это могло произойти, Барри? Как позволил злу отравить твою душу ― ты же был таким хорошим мальчиком?»

― Нет, отпустите меня, это не я, не я… ― остервенело отбивался от будившего меня Гая.

― Ты чего это опять куролесишь, Барри? Придётся попросить Мири поить тебя успокоительными травами, а то каждую ночь вопишь во сне. Вставай, крикун! Оса прилетела и принесла бутылку с джинном. И ещё кое-что. Она говорит, что ты обрадуешься «подарку».

Я оттолкнул его спросонья и попытался вскочить на ноги, но запутался в одеяле и упал в объятья Гая. Заглянувшая в повозку Мири с Осой на плече рассмеялась:

«Смотрю, вас двоих так и тянет друг к другу. Мне начинать ревновать, Барри?»

Покраснев, я выбежал из повозки и умылся ледяной водой из ручья, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Все собрались у костра, и Мири разлила похлёбку по мискам. Гай как обычно пытался шутить, но его никто не поддержал. Мы волновались, а Оса вела себя подозрительно тихо.

Наконец, с обедом было покончено, и, взяв себя в руки, я обратился к фее:

«Уважаемая Оса! Надеюсь, ваше путешествие было не очень обременительным. Итак, сосуд с джинном теперь у нас?»