Этот недоумок привлек внимание всей библиотеки. Естественно, картой заинтересовались все. А наши доводы, что карта наша, так как нашли ее мы, были отвергнуты. Если она вывалилась из библиотечной книги, значит, она общая — посчитали алчные студенты.
Пришлось играть по новым правилам. Мы разделились на команды. Их было четыре. Наша с девчонками, в которую потом должны были войти наши мальчики. Вторая — во главе с Вероникой и Глецием, к которым присоединились еще несколько студентов. И остальные две сформировались из присутствующих.
Сделав магические копии карты на четыре команды, мы все разошлись, чтобы заняться поисками сокровищ. Я не сильно волновалась, потому что у нас была фора: мы-то в отличие от остальных точно знали, где зарыт клад. И должны успеть раньше всех.
Срочно вызвав ребят, я объяснила им проблему, и мы быстро принялись за дело. «Расшифровывать» карту пришлось в ускоренном режиме, все показали себя очень догадливыми и умными, словно ежедневно занимались кладоискательством.
Кантора я попросила примкнуть к команде Вероники и Глеция, чтобы держать под контролем ситуацию и задерживать и запутывать их по мере сил. Кантор для такой роли подходил, потому что Вероника была в него влюблена, из-за этого меня ненавидела и строила козни.
Мы выбежали на улицу и напоролись на мрачного магистра Сухариэриела, который остановил нас жестом и тяжелым взглядом обвел каждого. Мы сглотнули. Такой взгляд не предвещал ничего хорошего. И точно.
— Досифея и Кантор, со мной, — позвал он и пошел в противоположную от нужной нам сторону.
Мы с Кантором настороженно переглянулись.
— Э-э, магистр Сухариэриел, мы сейчас очень спешим, можно мы к вам попозже подойдем? — спросил Кантор, а я усиленно закивала.
Эльф обернулся.
— Нет, дорогие мои. У меня возникли срочные вопросы по фейолийи и ее почкам. Вам же даже ночью из-за нее не спалось, вот и мне теперь… больше ни о чем не думается. Пойдемте, пойдемте, — настоятельно позвал он нас с собой.
Мы переглянулись с ребятами, я махнула им рукой. Мол, справляйтесь сами, без нас. Я готова была и за Кантора ответить, он нужнее в команде противника, но магистр недвусмысленно дал понять, что спрос будет с обоих.
Эльф привел нас в свой кабинет декана в башне магии жизни и смерти. При подходе к башне эльф дотронулся до нее, и она обзавелась уродливым, вызывающим чувство напряжения и безотчетного ужаса рисунком в изломанных абстрактных линиях и кляксах.[5]
— Это мое настроение сегодня, — отметил эльф, нагнетая обстановку.
Мы с Кантором переглянулись. Если речь пойдет о вчерашнем, то есть ночном происшествии, я провалюсь со стыда. Не знаю куда, но точно Куда-нибудь провалюсь. Уже с утра, как нахлынули воспоминания, чувство стыда накрыло с головой. Мы с соседками уставились друг на друга и дружно застонали.
— О нет, — закрыла лицо руками Алеора. — Скажи, что мне все это приснилось. Мы. Вломились. К магистру. В дом. О-о-о-о-о, а-а-а-а-а, — застонала она горько.
— Да, Алеора, мы сделали это, — мрачно подтвердила я.
Мы скрестили взгляды на Люсе. Упрекать попаданку в том, что это по ее вине все случилось, язык не поворачивался. Но все же, но все же…
— Девочки, простите, это я виновата, — правильно поняла наши взгляды соседка и сразу запросила прощения.
— Все виноваты, — отрезала я справедливо. — Нас никто не заставлял. Но как теперь смотреть эльфу в глаза? — мрачно задала я риторический вопрос. — Все, пить больше не будем. Ни-ни, — зареклась я.