Ага, харизмой задавить хочет. Так это дешевый ход, особенно в моем случае. Я-то полностью контролировал ситуацию.

— Слышь, а давай его завалим, а? — предложил Рыжий, держа меня на прицеле снизу вверх. — Че-то он мутный какой-то.

Пока командир группы соображал над его словами и принимал решение, я быстро взглянул на обрез ружья и крикнул.

— «Ржавчина»!

И пока Рыжий не успел ничего понять, я нанес быстрый удар ногой ему в морду. Тот хрюкнул и плашмя рухнул на землю.

Одновременно, Петров швырнул в меня разряженный арбалет, и видимо хотел достать «Макаров», но не успел.

Прогремел сухой выстрел.

Точно ему в горло, чуть выше груди, прилетела «красная» пуля из моего самострела. Мародер упал, принялся извиваться.

Шкала здоровья падала. Из раны сочилась кровь и поднимался дымок. А заряд из белого фосфора прожигал рану, продолжая наносить повреждения, схватившегося за шею наемника.

— А-архк! — он кашлял, захлебывался кровью.

На секунду мне это сильно напомнило страдания Линды, которая точно так же истекала кровью, прямо у меня на глазах.

Дернул головой, наваждение спало.

Судя по тому, что у Рыжего на лице была кровь, я сломал ему нос. Обрез намертво заклинило, а другого огнестрельного оружия у него не было. Тот неуверенно поднялся, кое-как вытащил нож и бросился на меня, но в нерешительности остановился, увидев перед собой необычный ствол моего самострела.

— Слушай сюда! — жестко произнес я. — Здесь заряд из белого фосфора, а может и сильнодействующей кислоты. Точно не знаю. В любом случае, тебе не понравится. Забирай манатки, своего товарища и проваливайте к хренам! В Конаково вам дороги нет, всю вашу деятельность, я прикрываю. Увижу, расскажу местным. Они такого дерьма не потерпят! Ясно?