“На время позаимствовать” — чуть не схохмил я, но вовремя себя оборвал.
— Дадим ему снотворное. Алексей не пострадает. Даю тебе слово!
— Ты чудовище!
— Год назад ты была готова не просто похищать — убивать людей. По политическим основаниям.
— И я со стыдом вспоминаю этот период своей жизни! К тому же, это были царские чиновники, взрослые мужчины!
— И у них есть жены, дети…
— Это все плохо кончится! Даже если Николай отречется… Он потом передумает.
— Не дадим. Поезд уже уедет. Лена — я взял эсерку за руки, посмотрел ей в глаза — Я тебе помог. Теперь твоя очередь, помоги не мне — Родине!
Прозвучало пафосно, но похоже подействовало
— Это низко так упрекать прошлым! — девушка заколебалась
— Елена Александровна — я тяжело вздохнул, перекрестился — Видит Бог! Я перебрал все другие способы, пытался найти выход. Его нет. Стране нужна Конституция, а Думе — выборное, ответственное правительство. Только так мы сможем подготовится к будущей войне. Если Николай останется главой государства, этого государства через десять лет не будет на карте. Заодно история слизнет десятки миллионов русских. И сколько там будет детей — одному Богу известно! Да и Никсе с детьми також не уцелеть…
Этот спич произвел впечатление. Елена испытывающе на меня посмотрела, коротко спросила:
— Что от меня потребно?
— Вот это уже деловой разговор. План таков…
*****
Тихая паника волнами гуляла по Александровскому дворцу, накрывая крылья, выплескиваясь на курдоньер, отдельно стоящую кухню и расходясь дальше по Царскому селу всполошенной прислугой, усиленными караулами и патрулями гвардейцев, нервными криками городовых, мчащимися санями и авто с полицейскими, военными, гражданскими…
В крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Екатерины Великой я вышел из автомобиля, страшно ругаясь на дурацкую конструкцию без теплой кабины и почти сразу натолкнулся на взмыленного Герарди. Явился, не запылился! Жалко недолго действовал мой “спам” — услать бы этого проныру годика так на два, на три… На Сахалин!
— Добрый день, Борис Андр… — только и успел я сказать, как он, едва ли не спихнув меня с дороги, умчался к ожидавшему его экипажу, запрыгнул в него и был таков в вихре снега из-под полозьев.
“А крепко их тут пробрало” — подумал я, проходя анфиладой в восточное крыло, где были покои царской семьи. Еще бы, такого скопления полиции тут, наверное, никогда не было и никогда не будет, вон, даже Филиппов тут.
Главный сыскарь Питера лишь на минуту выглянул из кабинета, передал бумаги флигель-адъютанту и махнул рукой ожидавшему у стены Деревянко. Тот с отчаянием обреченного закрыл за собой дверь — надо полагать, сейчас его будут допрашивать. А потом и остальных лакеев, мамок-нянек и вообще тружеников дворцового хозяйства, стоявших в очереди на совершение процессуальных действий, как написали бы в протоколе. Допрос, даже в качестве свидетеля — не сильно приятная штука, а уж для тех, кто косвенно или прямо отвечал за пропавшего цесаревича…