— Сам у них спросишь. Это их право открыть тебе глаза.

— Ну и ладно. А что насчет академии? Скажу честно, меня эти игры в альфу и прочее изрядно раздражают.

— Да уж, наворотил ты там дел, иначе и не скажешь. И все же тебе по-прежнему придется играть взятую на себя роль.

— С чего это? Ты вернулась и можешь смело брать в свои руки управление фракцией. Я-то тебе на хрена?

— Не смогу, потому как не поймут. По факту, согласившись с ролью альфа-самки, я признала твое главенство надо мной. Как, впрочем, и остальные. Силу ты свою показал — и не раз. Умение вести дела и договариваться тоже. Так что твоя кандидатура ни у кого не вызывает сомнения. Плюс, не забывай, благодаря кому мы имеем столько фракционных очков. Про студсовет я вообще молчу — тут многоходовка на грани гениальности.

— Да там все случайно получилось, -скромно потупился я.

— Только ты никому об этом не говори, хорошо? Пусть все думают, что ты гений стратегии. Тогда и вопросов меньше будет, да и желающих бросить нам вызов тоже.

— Таких, похоже, вообще не осталось и это меня печалит. На ком я буду сбрасывать немотивированную агрессию? Иногда, знаешь ли, хочется дать кому-то по морде — и вот тут возникает проблема. С мужиками вроде как нельзя, потому как они — официально слабый пол в академии.

А с девушками — как-то не сильно хочется. Ты пойми, я когда вижу, как они себе сиськи или попки царапают об жесткий пол арены, у меня сердце кровью обливается! Сразу хочется обнять, пожалеть, пожамкать… Ну, ты поняла, о чем я. А нельзя, мы вроде как сражаемся.

Вот и печально мне становится. Еще и первый курс с катушек съехал, да так, что я уже опасаюсь по первому этажу ходить. С девушками своими, наверное, расстался — я не идеален и ждать год не буду. Да и они, наверное, тоже.

— Тебя предупреждали, что так будет.

— Слышать одно, но видеть и ощущать на себе — другое. Не знаю, Оль. Прикипел я к ним. Хорошие они, добрые. Плохо, если так все закончится. Не хочу их отпускать, но думаю, что придется.

— Давай так, — задумалась она. — Когда вернемся в академию, я сделаю так, что вы сможете поговорить без всяких гормональных вспышек.

— Это вообще возможно? — удивился я.

— Возможно. Но есть нюанс, про который я тебе позже расскажу. Мне надо будет кое с кем посоветоваться, но скажу сразу — если ты реально решил продолжить с ними отношения, тогда помогу. Если не уверен — то забудь и отпусти.

— Звучит как-то страшно, — поежился я. — Что-то с уверенностью я могу сказать лишь за тебя. Но они… это другое. Девчонки стали мне очень близки и дороги, но кто знает, например, как отнесутся их родители к нашей связи?

— Этот вопрос должен волновать тебя в последнюю очередь. Главное, определись со своим отношением и желаниями.

— Хорошо, Оль, я подумаю. И насчет академии тоже. Хотя, я бы просто налег на занятия, а не на ваши скандалы, интриги, расследования. Мне с магией разобраться надо, а не лезть в ваши дрязги.

— Ага, наслышана я, как ты в магии со Снежаной разбираешься! Ваши исследования, наверное, вся академия слышала.

— Ну, это ж эксперимент, — смутился я. — А куратор бывает очень несдержана, когда у нее наступает… ну, скажем так, откровение. Прорыв в исследовании. И если ты думаешь, что я у нее в любимчиках хожу, то ты глубоко заблуждаешься. Гоняет она меня едва ли не сильней всех. Но говорит, что это идет мне на пользу. Так я, типа, меньше буду думать про других баб, сосредоточившись на учебе. Но скажу сразу — ее метод не работает, потому как о бабах я постоянно думаю, даже находясь в бессознательном состоянии.