– О… Тебе никто этого не объяснил?

Я чуть не вышла из себя. Белет забыл рассказать мне об этой малюсенькой детали? Например, что я, возможно, все еще жива?!

– Нет, – почти прорычала я. – Я что, еще жива? Могу вернуться на Землю?

Теперь красивое лицо Клеопатры выражало только сочувствие. Она утешительно похлопала меня по руке:

– Нет, Виктория… Ты не жива и не можешь туда вернуться, чтобы жить дальше…

Я погрустнела. А я уже решила, что смогу снова увидеть брата. Сказать ему, что со мной все в порядке. Он наверняка переживал: мы не жили вместе, но часто созванивались. Вчера я не позвонила.

Интересно, мое тело уже нашли? Полиция просила его опознать мои останки? Я проглотила комок в горле. Как мог выглядеть мой труп? Я не знала, что убийца с ним сделал. К горлу подступила тошнота.

– Виктория… Ты не можешь туда вернуться, чтобы жить, но можешь вернуться, чтобы существовать. – Клеопатра радостно улыбнулась.

Мне казалось, что я разговариваю с женской копией Белета. Господи боже, говорить загадками – это что, черта, присущая всем дьяволам?

– Послушай. Подписав договор, ты стала дьяволицей. А у дьяволов нет тела, – пыталась объяснить мне ситуацию Клеопатра. – Это значит, что твои земные останки превратились в пепел в тот самый момент, когда ты дописала последнюю букву своей фамилии на документе.

– Я поняла. То есть никто и никогда не отыщет мой труп.

– Именно. Кроме того, у тебя есть дьявольский ключ. А с ним ты можешь попасть куда угодно, в любое измерение. Не можешь только путешествовать во времени, – поморщилась она. – На это способны только настоящие дьяволы-мужчины. Они могут брать с собой пассажиров, но не хотят этого делать из-за запрета. Кто бы мог подумать… Они снова и снова нарушают божьи правила, а взять меня на землю моих предков – уж извините. Теперь у меня даже нет причин появляться в Египте: там правит эта грязная арабская шваль! А моя вера? Истинная вера в египетских богов? Сгинула, променянная на Аллаха.

– Подожди, – прервала я ее ворчание. – Значит, я смогу вернуться на Землю, буду для всех видимой и смогу притворяться, будто я жива?

– Да. – Она грациозно пожала плечами. – Я так и делала.

Я широко распахнула глаза от изумления. Она сразу поспешила с объяснениями:

– Увы, после того, как я с мучениями родила своего младшего сына, Птолемея Филадельфа, я умерла от заражения. Но мне не хотелось умирать. Подписав договор, я узнала, что могу вернуться, и вернулась. Конечно, я должна была торговаться за души, но благодаря моим успехам мне давали больше свободного времени, которое я проводила с Антонием и детьми. И правила страной, естественно. А потом это самоубийство. Совершенное в политических целях! Современные политики не способны на такие вещи. Тюфяки, да и только.

– Ну, ты и так уже была мертва. Какая разница, как умереть во второй раз, если это понарошку, – заметила я.

Она продолжала, будто не слышала моего замечания:

– Ах, единственное, о чем я жалею, – это то, что ушла в небытие. Могла бы разыграть воскрешение из мертвых! Представляешь? Моим врагам пришлось бы признать меня воплощением богини Исиды – единственной полноправной владычицей страны на Ниле. Как же жалко, что эта прекрасная мысль пришла мне в голову только спустя сто лет, когда было уже слишком поздно.

Я поняла, что у кого-то здесь непомерные амбиции.