– Это было бы неплохо, – пробормотал Марко.

– К счастью, там ничего такого нет, – отрезал брат. – Там только о том, что ты, донна, обязуешься заботиться о замке с деревней у его подножия, как это делали до тебя другие владельцы Серениты, и стремиться к процветанию и спокойствию ее жителей.

В самом деле, всего-то. Впрочем, если престарелый Долгоруков с этим управлялся, то наверняка и у меня получится.

– Это же не противоречит желанию личного обогащения? – на всякий случай уточнила я.

А то еще заставят сдать все обещанные ценности в благотворительный фонд.

– Нет, – успокоил Костя. – Не переживай, ты можешь делать что угодно, просто не в ущерб местным жителям. Эта бумага – нечто вроде морального утешения для тех, кто живет в Серените. Они теперь на твоей земле и хотят рассчитывать на то, что ты по крайней мере будешь о них помнить, когда начнешь распоряжаться наследством. В конце концов, таковы традиции. Такую бумагу владельцы Серениты подписывают уже несколько веков, и это придумали не мы.

– Ладно, ладно. – Я вздохнула. – Я ведь уже согласилась. Давайте сюда ваш документ.

Он с торжественным видом раскрыл футляр, в котором лежал лист плотной желтоватой бумаги. Я бы не удивилась, если бы это оказался настоящий пергамент, а печати с загадочными символами на нем – сделанными из сургуча. Еще и текст был написан вручную, чернилами и на латыни.

– Да вы издеваетесь, – пробормотала я, пробежав глазами по витиеватым строчкам.

– Традиции, – упрямо повторил Костя, подавая мне ручку.

Естественно, шариковую или гелевую ждать не следовало. Это было металлическое перо, пусть изящное, но все равно выглядящее безнадежно древним. Тут же Костя пододвинул банку с чернилами.

Многозначительно приподняв брови, я приняла перо и склонилась над документом.

Позже я долго ломала голову, зачем вообще взялась его подписывать. Надо было сказать: «Идите на юг со своей неофициальной бумажкой, составленной по средневековым правилам и вдобавок на латыни». Ну или хотя бы открыть латинско-русский словарь и проверить, что мне подсовывают.

Однако после целого дня возни с договорами на иностранных языках у меня в голове была каша и без переводов с латыни, а еще я чувствовала себя виноватой за то, что мучила вопросами пришедших мне помочь юристов. Особенно Костю. Он покупал мне билеты на самолет, приехал за мной на машине и всячески старался угодить, с терпением относясь к моему недоверию. К тому же в тот момент с меня не сводили глаз трое привлекательных мужчин, недвусмысленно давая понять, что эта несчастная бумажка им важна.

Не исключено, что последнее как раз и сыграло решающую роль.

«Фиктивный договор? – мысленно спросила я себя. – Да мне не жалко». И, обмакнув перо в чернила, коснулась острием бумаги.

В ту же секунду мой палец что-то укололо. Ахнув от неожиданности, я выпустила перо из руки, но было уже поздно. Крупная капля крови скатилась по металлу, смешалась с чернилами и упала на пергамент.

В глазах потемнело. Ощущение было в точности таким же, как вчера: из меня как будто тянули силу. Сердце заныло, и я откинулась на спинку кресла, растерянно оглядываясь, потому что никак не могла сфокусировать взгляд.

Происходило что-то странное, но трое мужчин этого как будто не замечали. Костя подобрал выпавшую из моих пальцев ручку и снова ткнул мне документ.

– Нужно написать имя, Катерина.