Наконец, будто хворый, будто с разломленной поясницей, Прошка утружденно, по-стариковски приподнялся, придерживаясь рукой за стояк. И вдруг, увидев возле рельса ребятишек, сразу же пришел в себя, налился гневом:

— А ну, хватит! Хватит балабонить! Нашли, понимаешь, игрушку. Никита! Завяжи колокол!

И как бы только теперь увидев и всех остальных, уже тихо, устало проговорил, будто итожа свои недавние думы:

— Ну, значит, такое вот дело… Война… Война… товарищи.

От этого чужого леденящего слова люди задвигались, запереминались на месте, проталкивая в себе его колючий, кровенящий душу смысл. Старики сдержанно запокашливали, ощупывая и куделя бороды. Старушки, сбившиеся в свою особую кучку, белевшую в стороне платочками, торопливо зачастили перед собой щепотками.

— Нынче утром, стало быть, напали на нас… В четыре часа… Чего остерегались, то и случилось… Так что такое вот известие.

Медленно багровея от какого-то распиравшего его внутреннего давления, он сокрушенно потряс головой:

— На ж тебе: ты только за пирог, а черт на порог. Тьфу!

И второй, и третий день деревня жила под тягостным спудом неизвестности. Все как-то враз смялось и расстроилось, вышло из привычной колеи. Иван Дронов попытался было наладить прерванный сенокос, самолично объехал подворья, но в луга почти никто не вышел, и сено так и осталось там недокошенным, недокопненным. Ждали, что вот-вот должны понести повестки, какое уж там сено! Повестки, и верно, объявились уже на второй день. Правда, брали пока одних только молодых, первых пять-шесть призывных годов, в основном из тех, кто недавно отслужил действительную. Но кто знает, как оно пойдет дальше, какой примет оборот?»

А «оборот» вышел такой — эвакуация к Волге женщин, детей и стариков. Кто пешком, кто на подводах со скромным скарбом. Ну, а мужчины — «Усвятские шлемоносцы»? Мало, кто вернется с этой страшной войны, да и многие без рук, кто без ног.

В 42-м Мария неожиданно встретилась со своим женихом. Случайно. Тот был в офицерской военной форме, какой-то гладкий, сытый. В окопах, видно, не сидел. Что произошло между ними в тот вечер ведал один Бог. Конечно, таинство, искра зарождения новой жизни. Но как это было не ко времени, кругом, бомбежки, пожары, голод. Война. За нас всё это решают где-то небеса.

С началом войны, понеся громадные потери в Прибалтике, Красная армия не утратила воли к упорному сопротивлению. 28 танковая дивизия без авиационного прикрытия и пехоты потеряла в этих кровопролитных боях почти всю технику, половину личного состава. Выжившие, стреноженные танкисты, потеряв в этих боях свою «броню», вместе с командиром комдивом Иваном Черняховским были переброшены на усиление обороны Новгорода. 13 августа Иван Данилович получил приказ: «Командиру 28 танковой дивизии. С наступлением темноты организовать переброску дивизии автотранспортом до восточной окраины Новгорода и к рассвету занять оборону: первый рубеж — Григорово, Новая мельница, Ляпино, Псковская слобода, Аркажа, Юрьево; второй рубеж — по обводному каналу».

Из под Шимска к Новгороду отходили остатки нашего разбитого стрелкового батальона. Всего неделю их подучивали в старых аракчеевских казармах села Медведь, а уже в середине июля парни приняли боевое крещение под Сольцами.

Всю первую половину дня 14 августа накрапывал дождь, авиация врага бездействовала, что позволило спешенным танкистам укрепить позиции и дать время эвакуировать городские учреждения, ценное оборудование и музейные ценности, снять колокола с Софийской звонницы. Вернувшись в штаб дивизии, временно располагавшийся в подвале Софийского собора, Черняховский получил приказ генерала Коровникова: «Новгород защищать до последнего человека».

Во второй половине дня после шквального артиллерийского и минометного огня немецкая пехота пошла в атаку. Показались вражеские танки и их авиация. Трудно пришлось нашим танкистам, теперь стрелкам-пехотинцам. Горела Новая мельница. Ответить на огонь врага было уже почти нечем. С наступлением темноты остатки наших бойцов отошли к западной части города унося раненых. В эту ночь в городе никто не спал готовились к завтрашнему бою. Новый приказ из штаба уточнил задачу: «продолжать оборону второй линии, одновременно занять силами до батальона крепостные стены Кремля и подготовить к обороне здания западной половины города».

Оборонительные работы начались на Чудинской улице. Черняховский обошёл позиции своих спешенных танкистов.

— Вам известен приказ командования — город защищать до последнего. Не подведёте?

— А мы никогда и не подводили — отвечали бойцы.

— Тогда порядок — как говорил Князь Святослав: «не посрамим земли Русской!».

Этой ночью ему дополнительно подчинили подкрепление: 800, тоже спешенных танкистов бывшей 3-й танковой дивизии, вооруженных снятыми с подбитых танков 17 пулемётами. С первыми лучами солнца комдив занял свой наблюдательный пункт в разбитой трансформаторной будке у переднего края.